Маленькие испуганные кролики - А. В. Гейджер Страница 43

– Я все равно иду назад, в Фенмор, – говорит она, накручивая на запястье холщовую лямку. – Я закину его к ней в комнату.

– Нет.

Она закатывает глаза:

– Не надо драматизировать. Я не собираюсь сжигать его.

Я понимаю, откуда раздался тот звук рвущейся ткани. У моего плеча, там, где лямка вшита в рюкзак, торчит нитка. В глубине души я все равно хочу дернуть рюкзак на себя, даже если от этого он разорвется, но я сдерживаюсь. В перетягивании каната можно победить не только грубой силой. Пожав плечами, я позволяю лямке соскользнуть с моего плеча и спуститься вниз по руке.

– Ладно. Будь, по-твоему, Элеонора. Пусть все будет по-твоему.

Она улыбается мне, но глаза у нее остаются холодными как лед.

– Хороший мальчик. – Затем она перекидывает рюкзак Норы через плечо и поворачивается, направляясь к дверям. – Я знала, что ты образумишься.

Вот тут-то она ошибается. Мы с ней играем в эти игры уже слишком долго. Пришло время положить им конец раз и навсегда.

НОРА

Нет, не может такого быть. Мой рюкзак… Как я могла вести себя так беспечно? В актовом зале я так перенервничала, что даже не подумала о нем. Я схватила ноутбук, но забыла рюкзак. Я точно знаю, что оставила его открытым на краю платформы. Я видела его там, прежде чем уйти вместе с Риз из зала. Но когда я вернулась туда за рюкзаком, его нигде не было. Как и моих очков дополненной реальности.

Понурившись, бреду по извилистой тропинке в сторону Фенмор-Холла. Шаркаю подошвами ботинок по земле. Может, спросить у Мэддокса? Вдруг он забрал мой рюкзак к себе в общежитие, не зная, что мои очки остались в рюкзаке? Но не могу же я бежать к Мэддоксу, как беззащитное дитя, учитывая, на какой ноте мы расстались. Он ясно дал понять, что мне нужно держаться на расстоянии, пока он сам не выйдет на связь. Он убьет меня, если я без приглашения явлюсь к нему в комнату.

Тут уж ничего не поделаешь. Мне придется сказать Риз, что мой смартвизор пропал. Но я не могу пойти к ней в комнату! Ни за что. Только не после того отвратительного взгляда, которым одарила меня Элеонора. Ее чистая, ядовитая ненависть, казалось, могла убить меня на месте.

Риз даже не пыталась быть дружелюбной, когда мы покинули актовый зал. Мы обе знали, что нас выпроводили, что Мэддокс и Элеонора хотели поговорить. Так что ни я, ни она не стали делать вид, будто ничего не произошло.

– Я тебя предупреждала, – только и сказала она, когда мы вышли на улицу, и мы разошлись в разные стороны.

Как бы сильно Риз и Элеонора ни разругались из-за поступления в колледж, они, похоже, уже помирились. Риз в команде Элеоноры. В команде, девиз которой «Сотрем Нору Вайнберг с лица земли». Я совсем скисаю.

Вот бы мне повезло хотя бы раз в жизни. Я понимаю, что Риз и Элеонора и не собирались становиться моими лучшими подружками, но, по крайней мере, мы могли бы спокойно и сдержанно общаться по рабочим вопросам. А теперь вот это. Учитывая, как они отреагировали на то, что я упала в бассейн вместе с очками, представляю, как они набросятся на меня, если услышат, что я вообще потеряла очки.

Парадные двери Фенмор-Холла распахиваются прежде, чем я успеваю взяться за ручку. Появляется Миранда, ее густые вьющиеся волосы собраны в хвост. Без привычной шапочки, низко надвинутой на лоб, она выглядит как-то иначе – моложе, более открытой, что ли. Наверное, на улице слишком жарко для шапочек, даже для нее.

– Эй! – окликает меня Миранда, придерживая дверь. – В чем дело?

Я смотрю ей в глаза и сомневаюсь, могу ли я ей все рассказать. В последнее время она вела себя со мной очень мило, и под «мило» я подразумеваю признание моего существования, а не полное игнорирование при встрече. Вступится ли она за меня, если я расскажу ей о смартвизоре?

Мне отчаянно нужен союзник, но… нет. Миранда и я – просто знакомые, а не друзья. У меня здесь нет друзей. Почти. Может быть, я бы и подружилась с кем-то, если бы не провела последние пару недель в постоянной компании Мэддокса, но сейчас уже слишком поздно что-то менять. Может, Миранда и может вести себя дружелюбно, поддерживать со мной светскую беседу, но очевидно, на чьей она стороне. Если уж на то пошло, в последнее время они с Элеонорой стали еще более близки. Я вижу, что они сидят вместе в столовой практически каждый раз, даже когда Самиры нет рядом.

Прикрываю лицо рукой и хватаюсь за дверную ручку.

– Я в порядке, – бросаю я. – Просто перегрелась.

Я не останавливаюсь, чтобы перекинуться еще парой фраз. Миранда точно узнает реальную причину моих переживаний сегодня за ужином, когда Элеонора введет ее в курс дела. А пока я иду в свою комнату без смартвизора. Без рюкзака. Без надежды сохранить хоть каплю достоинства. У меня остался только зажатый под мышкой ноутбук.

Поднимаюсь по лестнице и резко останавливаюсь. Мне это мерещится? О, пожалуйста, скажите мне, что это не галлюцинация… Хлопнув себя по груди, я быстро подхожу к двери в свою комнату. Там на дверной ручке висит мой рюкзак.

Кладу ноутбук на пол и крепко прижимаю к себе рюкзак. Видимо, Мэддокс заметил его в актовом зале и принес сюда. Поспешно расстегиваю молнию. Мой смартвизор – внутри, светится в темноте синим светодиодным светом. Я достаю его и прижимаюсь губами к гладкому черному пластику. Затем надеваю шнурок на шею. Там ему самое место.

Катастрофа миновала! Ну нет. Возражая самой себе, сбрасываю ботинки и опускаюсь на край кровати. Небольшие затруднения миновали. Реальная катастрофа все еще нависает надо мной, как грозовая туча. Закрываю лицо руками и падаю на кровать. Мэддокс… Я была так уверена, что он поцелует меня. Перед глазами возникает его лицо в тот момент – лицо парня со смешанными чувствами. Взгляд человека, которого разрывают надвое. «Я не могу, – сказал он полным сожаления голосом. – Все очень сложно».

Наверное, я должна быть счастлива. Это прогресс. В последний раз, когда я призналась, что мне нравится парень, он выглядел так, будто его сейчас вырвет. По шкале отказов «все очень сложно» – это огромный шаг вперед. Так почему же сейчас я чувствую себя гораздо хуже, чем тогда, когда меня отшил Тревор? Мэддокс даже не отверг меня. Он сказал, что все объяснит. Он обещал поговорить позже. Но теперь, когда волнение отступило, меня разрывает глухое разочарование.

Ничто в отношениях с Мэддоксом и отдаленно не напоминает мою влюбленность в Тревора Ченга. Ставки намного выше. Лагерь закончится через четыре дня, а потом нас разметает в разные стороны. Я вернусь в Нью-Гэмпшир, Мэддокс – в Нью-Йорк. Сомневаюсь, что мы будем поддерживать связь. Наши пути больше никогда не пересекутся… Одна эта мысль кажется невыносимой.

Мы с Мэддоксом пойдем разными дорогами независимо от того, поцелует он меня или нет. Так почему же это так важно? Ответ очевиден, но это не значит, что его легко принять. Но и игнорировать невозможно. Если быть честной с самой собой, есть только одно объяснение: то, что я чувствую к Мэддоксу, выходит за рамки простой влюбленности. С тех пор как я сюда попала, я просыпаюсь с мыслями о нем. Его лицо – это первое, что возникает у меня в голове, когда я просыпаюсь, и последнее, о чем я думаю, прежде чем заснуть. Возможно ли, что я полюбила его? Не будь смешной, Нора.