Тени теней - Алекс Норт Страница 38

Полная дурь, конечно же. Сейчас я не более верил в то, что нечто подобное может произойти, чем тогда в лесу, и осознал, что вписался во всю эту фигню исключительно из-за Джеймса. Повернуться спиной к Чарли означало бы потерять своего лучшего друга. Вдобавок я боялся, что если оставлю Джеймса без присмотра, то подвергну его какой-то опасности.

Так что пришлось подыгрывать.

До какой степени мог Чарли утратить связь с реальностью? Никакого мира совместных сновидений просто не существует! Наши сны никоим образом не могут оказать какого-либо ощутимого влияния на реальный мир. И никаких Красных Рук тоже не бывает.

Из чего следовало, что ничего такого и не произойдет.

И что завтра все благополучно завершится.

Но даже в этом случае существовал предел, до которого я был готов дойти. Чарли велел всем положить куклу под подушку перед тем, как лечь спать, но об этом было противно даже подумать. В итоге я засунул ее в ящик письменного стола. Уже в кровати выключил свет и полежал какое-то время, а когда вообразил остальных в их собственных постелях, то даже немного испугался оттого, как легко пришли ко мне их визуальные образы. Пережитое днем, видать, дурно на меня повлияло. Я перевернулся на бок в темноте, а потом стал повторять мантры, которые давно уже затвердил наизусть.

«Я запомню то, что мне снилось».

«Я проснусь в своем сне».

Ничего с Гудболдом не случится. А Джеймс скоро раскусит Чарли, пробудится от чар, под которыми находится сейчас, и через несколько недель все будет благополучно забыто.

Что еще такого может произойти?

Но я по-прежнему не представлял, на что способен Чарли.

«Я сейчас сплю и вижу сон».

Помню знакомый трепет, который пришел с осознанием того, что все, находящееся у тебя перед глазами, тебе только снится.

И помню крайне неуютное чувство, которое почти сразу же испытал.

Поскольку стоял я в самом низу лестницы в цокольном этаже школы, глядя на комнату «С5-б». Дверь напротив меня была закрыта, окошко из армированного стальной сеткой стекла сбоку от нее оставалось мутным и серым. Охватившая меня тревога сделала картинку сновидения размытой по краям и почти разбудила меня, так что я присел на корточки и воспользовался «тактильной техникой», положив руку на холодный каменный пол и кругами потерев ладонью его шершавую поверхность. Это ощущение «заякорило» меня, позволив не проснуться по-настоящему.

Я опять поднялся на ноги.

«Бояться нечего».

Это был сон, а значит, я мог его контролировать и не было нужды переживать. Перед тем как уснуть, я постоянно думал про дневные события, и вполне естественно, что мое подсознание вызвало именно это место.

Но не было никаких причин и дальше торчать здесь. Стоя спиной к лестнице, я сказал себе, что когда повернусь, то увижу наверху дверь, а когда я открою ее, она выведет меня на морской пляж. Это было гораздо проще попыток резко телепортироваться в какое-то другое место и какой-то другой сюжет. В осознанном сновидении ваш мозг может по-прежнему цепляться за знакомые правила относительно того, что выполнимо, а что нет, и эта техника, которую мне уже приходилось использовать, всегда приносила результат.

Я четко представил себе, как эта дверь выглядит, а потом развернулся на месте.

Площадка наверху оставалась серой и мертвой, а еще…

Блям!

Этот звук послышался откуда-то издалека. Словно молотком стукнули по трубе. Дребезжащий звон пометался под сводами полуподвала и потух. Я так и не понял, откуда он донесся, и теперь мне стало еще больше не по себе. Да, я проснулся в своем сновидении, но казалось, что теперь оно за пределами моего контроля – словно кто-то другой каким-то образом оказывал на него влияние, причем был в этом деле гораздо лучше меня.

Блям!

Тот же звук еще раз. На сей раз громче.

Отвернувшись от лестницы, я подошел к двери помещения «С5-б». Окно сбоку от нее оставалось серым, но воздух за ним словно закручивался вихрями, как будто комната была заполнена дымом. И было там еще что-то, как я теперь понял. Некий бледный силуэт, прижавшийся к стеклу.

Это было лицо – или по крайней мере кошмарное его подобие. Оно было вытянуто в узкий сплюснутый с боков овал: глаза словно потекли, превратившись в размытые мазки, нос – лишь две крошечные вертикальные щелки, рот – тонкий черный разрез. Как бы оно ни было искажено, я все равно узнал Джеймса. При виде меня его глаза расширились, а губы, причудливо выгибаясь, зашевелились в какой-то дикой манере, когда он попытался воззвать ко мне через преграду, которую ни один из нас не был в состоянии преодолеть. Казалось, будто он где-то под водой и тонет – его образ беспомощно плавал передо мной по ту сторону стекла.

Блям!

И вдруг гораздо более громкий звук у меня за спиной. Жуткое скрежетание металла о металл. Визг и скрип приржавевших друг к другу деталей, которые сто лет не трогали, но теперь вдруг резко сорвали с места.

Я медленно обернулся.

В тени рядом с лестницей, над дверями старого лифта рос и ширился треугольник тусклого желтоватого света. Взвизгивающее скрежетание металла доносилось как раз оттуда. Сердце забилось так сильно, что это просто не могло не разбудить меня по-настоящему. Но я не проснулся.

Тон скрежета изменился.

«Просыпайся!» – приказал я себе.

Металлические двери стали с содроганием открываться.

Я опять повернулся к стеклу. Джеймс по-прежнему висел за ним, теперь отчаянно мотая головой, отчего его ужасающие черты расплылись в один пульсирующий по бокам мазок, словно в замедленной киносъемке – когда он увидел, что именно поднимается откуда-то из самых глубин здания и выступает из лифта у меня за спиной.

«Ну просыпайся же!»

Я закрыл глаза, пытаясь представить себя лежащим в постели и страстно желая опять оказаться в собственной комнате.

«Просыпайся!»

Но когда я вновь открыл глаза, сон вроде как стал даже еще более живым и реалистичным, чем до этого. Комната «С5-б» была по-прежнему прямо здесь, передо мной, и я буквально кожей ощутил, как что-то стоит прямо у меня за спиной – вдоль позвоночника даже пробежал озноб.

«Просыпайся!»

Я почувствовал запах прелых листьев и перевернутой земли, услышал жуткий клокочущий хрип, словно кто-то изо всех сил пытался дышать через перебитое горло.

«Просыпайся, просыпайся, просыпайся!»

А потом откуда-то из-за спины возникла мокрая, красная рука, потянулась к моему лицу; ее вонючие пальцы перекрыли мне нос и рот, крепко захватив их в щепоть. Я попытался вдохнуть. Воздух не шел в легкие. Ощутив удушье, я стал панически вырываться, беспомощно размахивая руками по сторонам.

Теперь я знал, почему не мог проснуться.