Последний дом на Никчемной улице - Катриона Уорд Страница 37

Некоторое время назад каждому жителю Никчемной улицы сунули под дверь оповещение. Но когда улицу, будто стая львов, заполняют землеройные машины, у нее перехватывает дух. Их огромные железные пасти до сих пор покрыты грязной коркой былых убийств.

Ди выходит из дому посмотреть. По какой-то непонятной причине это кажется ей безопаснее, чем сидеть в четырех стенах. На улице уже стоят двое других соседей – раскрыв рты, широко распахнув глаза.

Навстречу бульдозеру выходит человек с оранжевыми волосами и что-то кричит водителю. Его крупный пес воет и рвется с поводка, поэтому он держит его за ошейник.

– Надеюсь, вы не станете метить деревья этой неоновой краской! – орет он водителю.

Потом тычет пальцем на какие-то канистры на платформе и добавляет:

– Она ядовита!

Водитель лишь пожимает плечами и поправляет свой строительный шлем.

– Я егерь, – говорит мужчина. Пес в его руке дрожит от пылкого рвения. – Это губительно для окружающей среды.

– Но их же как-то надо метить, – спокойно отвечает водитель, – а неоновая краска прекрасно видна и ночью и днем.

Затем кивает, ревет двигатель, и землеройная машина уползает, как древний динозавр.

Шею Ди щекочет чье-то дыхание, вздымая на затылке волосы. Он настолько близко, что его борода, когда она поворачивается, чуть не задевает ее щеку. Его горе она чует нюхом – как и раздавленные волдыри от крапивы у него на коже. Тед пошатывается, и Ди понимает, что он в стельку пьян.

– Нет, – говорит Тед, – они не могут, не могут так поступить.

Он добавляет что-то еще, и Ди ему отвечает, хотя вряд ли может сказать что. Жужжание в ее голове глушит все остальные звуки. Она знает этот взгляд, за которым просматривается тайна – еще чуть-чуть, и раскроется. Это видно по его глазам.

Когда он уходит по тропе вслед за огромными землеройками, она затаивает дыхание. Ди точно знает, что Тед бежит не просто так, а с какой-то целью. У него в лесу что-то спрятано. Девушка знает, что идти за ним ей нельзя. Он ее увидит, и тогда на всем можно будет ставить точку. Ей не остается ничего другого, кроме как отчаянно надеяться, что доступ к тайнику, что бы он в себе ни скрывал, возможен только ночью.

Ди возвращается в дом, садится и занимает свой наблюдательный пост, до крови закусив нижнюю губу. Возможно, она зря за ним не пошла. Может, упустила свой шанс и в этот самый момент он перетаскивает Лулу глубже в лесную чащу. Девушка не сводит со стены деревьев пылающих глаз.

Полчаса спустя Тед снова появляется на утопающей в тени тропе. Эта картина опаляет девушке сердце, готовое выпрыгнуть из груди. За каждым его движением проглядывает подлинное горе. Он качает головой из стороны в сторону, будто ведет сам с собой ожесточенный спор. И явно еще не сделал того, что нужно. Так что она ничего не упустила. Все произойдет этой ночью.

Ди надевает туристические ботинки, несколько свитеров и темную куртку, а в карманы сует воду и орешки. Затем сидит неподвижно, как камень, и наблюдает за домом Теда. По небу плывут облака, солнце все ниже клонится к линии деревьев на горизонте. Потом весь мир тонет в сумерках.

Когда отчетливо слышатся щелчки трех замков, а в задней части дома скрипит дверь, она уже готова выступать. Девушка не столько видит, сколько чувствует, как он выходит из дома и растворяется во тьме. Когда Тед ступает под фонарным столбом, она видит у него на спине рюкзак, содержимое которого выпирает наружу какими-то странными кривыми и углами. Что это? Инструменты? Кирка? Лопата? Он шагает по дороге, скрываясь во мраке. Вот уличных огней уже нет, одна только ночь да луна над головой, сияющая половинка десятицентовой монеты.