Окольцованные злом - Феликс Разумовский Страница 36

— Игорь Васильевич, что-то вы уж слишком суровы сегодня к египетским пирамидам.

Согласен, погорячился. — Доктор наук деловито обвел взглядом стол, добавил себе чесночно-сырного салата, шпротину и селедку «под шубой». — Вот за них давайте и выпьем. До сих пор, окаянные, продолжают удивлять. Я уж не говорю о том, что высота пирамиды Хеопса равна одной миллиардной расстояния до Солнца, применявшийся при ее строительстве «святой локоть» составляет одну десятимиллионную часть радиуса Земли, а длина стороны основания, измеренная в этих самых локтях, соответствует числу дней в астрономическом году. Это так же общеизвестно, как и тот факт, что масса саркофага фараона точно в миллион миллиардов раз меньше массы нашей планеты. Представьте, недавние исследования показали, что грани пирамиды Хеопса имеют небольшую вогнутость — около метра. Если вспомнить, что когда-то пирамида имела полированную облицовку, получается, что ее грани — это своеобразные вогнутые зеркала, или рефлекторы, которые могли собирать отраженные от их поверхности солнечные лучи в фокус. При этом температура в фокусе могла достигать сотен градусов и сопровождаться световыми и прочими эффектами. Э, да что говорить… Вот вы, Миша, ответьте, — Игорь Васильевич прервался, положил шпротину на кусочек черного хлеба, прожевал и вытер чапаевские усы, — почему в склеенной из картона пирамидке мясо не портится, а часы замедляют свой ход? Отчего это в ней затупленное бритвенное лезвие восстанавливает свои физико-механические параметры, никто не знает? Да, не так все просто.

Чох поставил пустую коньячную бутылку под стол и покрутил головой в поисках еще чего-нибудь подходящего. Внезапно его взгляд наткнулся на указательный палец Башурова, которым тот придерживал дымившуюся сигарету.

— Интересная штуковина, Михаил, откуда она у вас?

— Досталась по случаю. — Виктор Павлович сразу же спрятал руку и, пресекая все вопросы в корне, тяжело вздохнул: — Грустные воспоминания, даже говорить не хочется.

— Ну не хочется, так и не надо. — Доктор наук понимающе качнул головой и повернулся к подчиненной: — У тебя, Катюша, «антиполицая» не найдется?

Действительно, веселье пора было сворачивать. От избытка впечатлений, а также съеденного и выпитого юбилярше поплохело, она то и дело надолго закрывалась в ванной и просила ее не тревожить. Остальные перебравшие по-интеллигентному пользовались балконом или раковиной на кухне. Некоторые уже спали. Первым, заглотив полпакета «антиполицая», отчалил на своей «Волге» Чох. Менее склонная к авантюрам Катя пошла другим путем. По телефону экстренно был вызван экипаж из фирмы «Лежачего не бить», и, не прощаясь, они с Башуровым спустились вниз к машине. Вскоре прибыл «опель», один из ребятишек без приключений довел «пятерку» до стоянки, получил по таксе и, пожелав удачи, исчез в ночи на катившей следом иномарке.

После уютного тепла салона колючий северный ветер пробирал до костей, хрустели под ногами покрывшиеся ледяной корочкой лужи, и, быстро трезвея, Катя покрепче ухватилась за локоть Виктора Павловича:

— Холодает чего-то…

— Что ж тебя любовь к родине не греет? — Ликвидатор тоже зябко повел широким плечом, поглубже втянул голову в воротник куртки. — А начальник этот твой, Чох, интересный мужик, и с яйцами, чувствуется.

— Странный он. — Расставаясь с хмелем, Катерина широко зевнула. — Первая жена, говорят, от него сбежала, не вынесла чудачеств. А случилось это, когда, занимаясь биоэнергетикой, он чуть не умер от функционального расстройства органов пищеварения — не совладал со своей внутренней энергией ци, как говорят китайцы.

— А ты-то его хорошо знаешь? — Виктор Павлович распахнул дверь подъезда и, узнав, что Катя трудится в музее не так давно, внезапно громко топнул ногой на веселую откормленную крысу, замершую сусликом на мусорном ведре. — Кыш, хвостатая, на Тракторную, у нас жрать нечего.

Дома их ждал неприятный сюрприз, — Кризис постарался. Умело подложил хозяевам свинью: продрал когтями оклейку сигнализации, вызвав тем самым вневедомственную охрану. Менты квартиру обшмонали, следов криминала не нашли и, составив акт, что все в порядке, спокойно отчалили восвояси. При этом кухонную дверь, конечно, не закрыли, как положено, на крючок, и хвостатый паразит, вломившись внутрь, вспрыгнул на подоконник, где стоял предмет его мечтаний — горшок с лохматым экзотическим папирусом.

Все оставшееся время до прихода хозяев Кризис провел с максимально возможной пользой для здоровья, предаваясь многократной процедуре очистки желудка. Когда Катя с Башуровым вошли в квартиру, представитель африканской флоры был уже обглодан начисто, весь пол на кухне покрыт лужицами кошачьей блевотины, а сам виновник безобразия, сидя под потолком на холодильнике свесив голову, издавал характерные утробные звуки, напомнившие хозяевам о страданиях юбилярши.

Завидев ликвидатора, кот зашипел, изогнулся дугой, шерсть на нем встала дыбом. Исполнив в воздухе смертельный номер, он вихрем слетел с холодильника и стремительно кинулся в прихожую под вешалку.

— Странно, — Катя кончиками пальцев намотала половую тряпку на швабру и принялась наводить порядок, — раньше Кризис у тебя с колен не слезал.

— Ну а теперь ему это надоело. — Виктор Павлович неожиданно ощутил приступ злости и нестерпимое желание шваркнуть хозяйского питомца башкой обо что-нибудь бетонное. Вот это было действительно странно: в отличие от себе подобных братьев наших меньших он всегда очень даже уважал.

«Что-то характер стал портиться, как у старой девы с годами». Ликвидатор быстро заперся в ванной, залез под душ, воспользовался специально купленной зубной щеткой и, не дожидаясь Кати, постыдно заснул.

Сразу же он почувствовал на своем лице дуновение, которое даже среди зноя пустыни показалось ему обжигающим. С каждым мигом становилось все жарче, и одновременно Башуров увидел, как горизонт с удивительной быстротой заволакивает темнота.

— Что это, учитель? — Он оглянулся на белобородого гиганта, который из-под руки, прищурившись, смотрел на становившееся кроваво-красным солнце. — Я ощущаю на себе дыхание Нефтиды.

Землю между тем уже объяла тьма, по небу со страшной скоростью носились тучи пыли, и каждая песчинка обжигала, словно раскаленная искра.

— Ты был чуть не прав, — белобородый внезапно улыбнулся, — это дыхание ее супруга, злобного Сета. — Он достал из складок одежды небольшой сосуд из серпентина, повелительным жестом поднес его к губам Башурова: — Пей, Гернухор, это радость богов.

Задержав дыхание, тот сделал глоток и внезапно понял, что перенесся за прозрачную, будто сделанную из хрусталя стену, под ласковые лучи полуденного солнца. На мгновение он потерял сознание, а когда очнулся, увидел рядом с собой учителя, тело того было прозрачно и сияло голубым светом мудрости.

— Где мы, Трижды великий?

— В царстве истины. — Гигант протянул руку, на указательном пальце тускло блеснуло кольцо с неброским красным камнем. — Смотри.

Сквозь прозрачную перегородку Виктор Павлович увидел, что Сет начал дуть с чудовищной силой. Когда же на мгновение ветер ослабевал и непроницаемая песчаная пелена разрывалась, на небе появлялось кроваво-красное солнце, бросавшее на землю зловеще-ржавый свет. Еще он увидел свое неподвижное тело, лежавшее в расщелине у подножия скалы, и, заметив серебряную нить, выходящую из пуповины, внезапно понял, что это единственное, что теперь связывает его с привычным миром.