Американский хищник - Морин Каллахан Страница 36

ПОХИЩЕНА САМАНТА КЕНИГ. ВОЗНАГРАЖДЕНИЕ 41 000 ДОЛЛАРОВ.

Полицейские обнаружили в подвале дома Кимберли несколько металлических шкафчиков для документов, но внутри них царил полнейший хаос: записи о поездках, квитанции, налоговые декларации. Киз рассказал следователям, что пользовался двумя компьютерами. Портативный принадлежал ему, а стационарный – Кимберли. Был еще третий ноутбук, но он разбил его молотком и выбросил на свалку незадолго до того, как похитил Саманту.

Именно этот компьютер, как посчитали следователи, должен был содержать наиболее ценную информацию. На компьютер Кимберли они почти не надеялись. Киз был слишком осторожен. В нем скорее всего не окажется ничего ценного.

Но стоило Нелсон начать просматривать его, как она наткнулась на нечто поразительное. Одно за другим, они появлялись на мониторе. Лица. Их были сотни. Детей, женщин, мужчин. Среднего возраста и старых. Белых, черных и представителей смешанных рас. Тощих и толстых. Некоторые выглядели лощеными и богатыми. Другие походили на наркоманов или секс-работниц.

Во многих случаях вместе с фото были скопированы статьи, сообщавшие о пропаже человека. Некоторые были взяты с листовок «Пропал человек». Другие позаимствованы из «Фейсбука» или с других сайтов.

Среди них были снимки Саманты Кениг. Так много, что Нелсон посчитала, что Киз мог тайком следить за ней.

Не может быть, подумала она. Не может быть, черт возьми.

Пэйн связался с Армином Шоуолтером, одним из лучших профайлеров в бюро. Он специализировался на серийных убийцах, и Пэйну понадобилась его помощь. Все эти фотографии на одном компьютере. Что это значило? Что могло предпринять ФБР в связи с этим?

Шоуолтер признался Пэйну, что не знает, в чем здесь дело. Он никогда не слышал о таком. Как и никто другой в ППА ФБР.

Он предложил Пэйну отправить все снимки в штаб-квартиру ФБР. Эксперты там прогонят каждую фотографию через программу опознания.

Пэйн испытал глубокое разочарование. Это мало чем могло помочь. Не существовало общенациональной базы данных пропавших без вести. Не существовало закона, согласно которому о пропавших взрослых людях следовало непременно ставить в известность полицию. И наконец, не имелось возможности определить, нравилось ли Кизу читать об исчезнувших или же он составил каталог своих жертв.

Шоуолтер пообещал выработать решение проблемы, а пока всего лишь посоветовал заставить Киза продолжать говорить.

В 11.00 2 апреля, до того как прошла операция отряда ныряльщиков по подъему останков, Пэйн и Долл побеседовали с Кизом в тюрьме Анкориджа. Они заверили его, что пресса будет иметь крайне ограниченный доступ к информации о случившемся с Самантой.

– Сообщение для прессы после обнаружения тела, – сказала Долл, – будет сводиться к следующему: «Мы обнаружили останки Саманты Кениг. Мы считаем, что взяли под стражу человека, ответственного за это преступление».

Киз в ответ ничего не сказал.

– Так мы сможем в некоторой степени контролировать ситуацию, – продолжала Долл. – Думаю, вы понимаете, что через очень короткое время репортеры сумеют сложить два и два и понять: может быть только одна причина, почему группа аквалангистов работала на озере Матануска.

Долл повторила, что правоохранительные органы не предадут огласке никаких подробностей.

Киз все понимал. С этим у него проблем не было. Справедливая сделка для того, чтобы двигаться дальше.

– Как я уже говорил, у нас будет еще много разговоров, – сказал Киз.

Хотя сейчас для них еще не наступило время. Он уже попытался уволить Рича Кертнера, чтобы самому представлять свои интересы. Он не сказал почему, но заявил: дальше он будет рассказывать на своих условиях.

– Я хочу кое-что особенное, – сказал Киз, – и не стану ни с кем разговаривать, пока не узнаю, возможно это или нет.

Долл сказала ему, что он поступает очень умно:

– Я вас не виню. Я бы сама поступила так же, окажись я на вашем месте.

Она недооценивала огромных усилий, прилагаемых всеми, включая самое высокое начальство, чтобы по возможности имя Киза не попадало в выпуски новостей.

– Что ж, я бы сказал… Есть многое, о чем я еще могу поведать вам или кому-то другому, – сказал Киз. Но он хотел заверений, что все произойдет быстро. – Этим делом ничто не ограничивается, – настойчиво повторил он.

– Да, сэр, – отреагировала Долл.

– Для меня не имеет значения, заговорю я или нет, – сказал Киз. – Я не собираюсь сделать это славы ради. Меня невозможно запугать, отнять у меня что-то или дать мне нечто, чтобы заставить меня рассказывать. Только я сам знаю, ради чего заговорю.

Но он все еще не уточнял, чего именно хотел. Он знал, как можно заинтересовать слушателей и держать их в напряжении.

– Как я уже сказал, рад буду помочь, но только на моих условиях, – снова заявил он.

Пэйн подумал, что Киз все еще беспокоился об освещении дела Саманты в прессе. Но Киз отмел такую обеспокоенность.

– Я знаю, это неизбежно, – сказал он. – Вот только я не гонюсь за славой. Не стараюсь попасть на телевидение.

Когда Белл прослушал запись этой беседы, слово «слава» удивило его. Это было нечто непостижимое. Кто станет прославлять изнасилование и убийство восемнадцатилетней девушки?

Пэйн и его группа пришли к единодушному выводу, что имеют дело с серийным убийцей. И Киз только что буквально подтвердил Пэйну и Долл: вы правы. Но без меня вам никогда не найти другого тела.

Им было необходимо второе признание.

Утром 5 апреля Пэйн и Долл нанесли Кизу визит в тюрьму Анкориджа в надежде вытрясти из него нужные показания. К их удивлению, Киз дал им средство для достижения цели. Он нуждался в их помощи. Он по-прежнему не мог уволить своего адвоката.

– У меня есть для вас срочная информация, – сказал Киз. – Что вы можете сделать для меня?

ФБР не имело права вмешиваться в отношения между адвокатом и клиентом, но они располагали возможностью разговаривать с Кизом по поводу других преступлений, поскольку Кертнер представлял его только в деле, связанном с убийством Саманты Кениг. Все, что требовалось сделать Кизу, это отказаться от услуг адвоката и заявить, что он будет сам представлять себя в других делах.