Наказать и дать умереть - Матс Ульссон Страница 35

Он тоже тронулся с места и поехал следом. Просто так, без определенного плана, который еще не успел сложиться в голове. Хотел лишь знать, где они остановятся.

Мужчина не представлял проблемы, его можно затолкать в багажник. Рано или поздно найдется кто-нибудь, кто заинтересуется стоящим на обочине автомобилем.

Они направились к мосту, в сторону Мальмё. Если на шведской территории окажется не слишком людно, их можно остановить там. Сказать, что задние фары разбиты, или что-нибудь еще сочинить.

Мужчина едет быстро, забыв об осторожности.

Разве она не несет за это своей доли ответственности как пассажир?

Он должен наказать ее. Он заставит ее раздеться донага, потом принести орудие экзекуции. Розги или трость – вопрос второй.

Он почувствовал важность стоящей перед ним задачи и полетел как на крыльях. Похоже, она из тех, на ком отметины появляются быстро и надолго. В таком случае розги предпочтительнее. Кроме того, она должна их срезать сама.

Он вытащит ее на природу и заставит поскулить. Она получит по полной программе. Сначала постоит часок в углу на коленях, на гальке. Потом он промоет ей рот мылом. И под конец – порка.

Розги или что другое.

Здесь открывается масса возможностей. Он давно не чувствовал такого вдохновения.

Они миновали последний поворот на датской территории, после чего он позволил себе немного отстать. Из-за дождя видимость была отвратительной, но рисковать смысла нет. Он нагонит их возле терминалов оплаты.

Не отрывая глаз, он следил за «БМВ», остановившимся возле автомата, куда суют банковскую карту. Сам он выбрал другой терминал, через два ряда. Перед ним в очереди была только одна машина, но водитель никак не мог справиться с банкоматом или не той стороной вставлял карту. Наконец загорелись задние фары, боковое стекло опустилось, и мужчина, высунувшись из окна, сделал ему знак отъезжать. Идиот.

Позади были еще две машины. Встать в другую очередь – значит упустить «БМВ». Они могли скрыться за первым поворотом, он ведь не знал их планов.

Он остановился на площадке и некоторое время слушал гудение двигателя на холостом ходу и тиканье дворников, прежде чем сообразил набрать номер, который до сих пор не удосужился забить в мобильник, потому что помнил наизусть.

Переговоры затянулись дольше обычного. Во-первых, было довольно поздно, а во-вторых – за такой короткий срок трудно найти подходящего человека.

Тем не менее он повернул обратно к Копенгагену. А когда, тремя часами позже, выруливал из «мочесточного тупика» – так в народе называли улицу Ларсбьёрнстреде, – снова направляясь к мосту Эресундсбрун, выглядел довольным.

Или почти.

Выходило накладно, но дело того стоило. В конце концов, он мог себе это позволить.

Из трех предоставленных ему вариантов он выбрал русскую. Она чем-то напомнила ему женщину из ресторана, которую он упустил. Разница состояла в том, что та была натуральной блондинкой. Самой настоящей, словно ее окунули головой в ведро с белой краской.

Можно вывезти русскую из России, но не Россию из русской.

Среди молодых русских попадаются очень миловидные. Остается только удивляться, куда подевались могучие русские бабы в пуховых платках. Такое впечатление, что все они поголовно занялись толканием ядра и метанием диска, в то время как их менее брутальные соотечественницы подались в теннисистки и фотомодели.

Миниатюрные польки тоже хороши по-своему, но русские очень выносливы, надо отдать им должное.

Пятнадцать тысяч крон. Больше чем по тысяче за удар. Сколько из них получит русская, а сколько оставит себе сербская гангстерша, которая стояла за всем этим?

Хотя ему на это плевать.

Возле красного дома, за воротами Тиволи, он открыл вторую пачку чипсов из свиной шкурки и запихнул в рот полную горсть.

Они оказались жесткими, чипсы по старинному рецепту.

Когда он приближался к середине моста Эресундсбрун, небо очистилось и тучи потянулись на юг. Луна стояла полная, завернутая в оболочку тумана.

Назавтра ожидался погожий, солнечный день.