Луна над Каролиной - Нора Робертс Страница 34

Она вышла на крыльцо и увидела его. Кейд сидел в красивой машине с опускающимся верхом. Его волосы растрепал ветер. Он беззаботно улыбнулся, но за улыбкой скрывались гнев и напряжение. Более того, Тори сразу почувствовала, что он сейчас несчастлив, и никакое маневрирование с его стороны или хитроумно рассчитанный план не могли бы совладать с ней так, как это его настроение.

— Мне очень нравится эта черта в тебе, Тори, ты быстро все понимаешь. — Он вышел из машины, поднял верх и открыл дверцу для пассажира.

— Расскажи, что стряслось.

— Стряслось? — Кейд опустил взгляд, хотел было отшутиться, но промолчал и обошел автомобиль, чтобы сесть за руль. Тори скользнула в машину. — Ты что, разрубила мне череп и заглянула внутрь?

Она вздрогнула и положила руки себе на колени.

— Нет, это было бы грубо.

Он рассмеялся и устроился поудобнее.

— Понимаю. Ясновидение имеет свой этикет.

— Но я не читаю мысли других. — И Тори сжала пальцы — они были как натянутая проволока, а суставы побелели. — Скорее это умение читать не мысли, а чувства. Я научилась распознавать их, хотя это не очень приятное занятие, потому что чужие чувства начинают обуревать тебя самое. Извини за то, что я вторглась в область твоих чувств.

С минуту он молчал, откинув голову и закрыв глаза.

— Нет, это ты извини. Мне надо было выплеснуть мои эмоции, и я выплеснул на тебя.

— Я понимаю, что неприятно в таком состоянии быть в обществе кого-то, кому не можешь доверять. Этот человек, зная твои чувства, может использовать их против тебя, получить над тобой власть. Пойми, что я не подхожу для близких отношений, и поэтому ни с кем не хочу сходиться. Я такая, какая есть, и не могу этого изменить. Я с этим смирилась и знаю, как с этим жить дальше. Я не жду, что кто-нибудь поймет меня и разделит мое одиночество. Мне никто не нужен. Я научилась принимать то, что со мной происходит, и мне дела нет, если тебе или еще кому-нибудь это не понравится.

Она умолкла. Все было сказано.

— Спустись на землю, Тори, ты уж слишком высоко вознеслась над всеми прочими.

А когда она взялась за ручку дверцы, он бросил:

— Трусиха.

Ее пальцы напряглись и разжались.

— А ты мерзавец.

— Это точно. Я срываю на тебе свое дурное настроение. Мне сегодня уже сказали, что извинения хороший прием, чтобы и далее вести себя дурно, но все же извини. Когда возникает важная проблема, я люблю все как следует обдумать. А ты одна из таких проблем.

Кейд наклонился к ней, и она инстинктивно вжалась в сиденье.

— Вот это меня и раздражает больше всего. — Он накинул на нее ремень безопасности и застегнул его. — В то же время это вызов. Я просто должен добиться того, чтобы, когда я к тебе прикасаюсь, ты не отстранялась.

Он включил мотор и положил руку на спинку ее сиденья и не сводил с Тори взгляда, пока выруливал с подъездной дорожки.

— Ты можешь приписать это желание моим уязвленным гордости и «эго», но мне плевать.

Он выехал на шоссе и прибавил скорость.

— Если бы я тебя боялась, меня сейчас здесь не было бы. — Ветер развевал ее волосы, освежал разгоряченное лицо. Тори глубоко вздохнула. — Я не собиралась выезжать с тобой сегодня. Но вот я здесь.

— Ты меня пожалела. И это была твоя первая ошибка.

Она коротко рассмеялась:

— Наверное. А куда мы едем?

— Да в общем-то никуда.

— Хорошо. — И она удобнее устроилась на сиденье, удивленная тем, как легко себя чувствует с ним. — Окрестности просто чудесны.

Кейд заехал дальше, чем предполагал, произвольно выбирая проселочные дороги, но неизменно держа курс на восток, к реке. За их спиной все ниже склонялось к горизонту солнце, окрашивая небо в красный цвет, который затоплял поля, деревья, воды. Он позволил ей выбрать музыку, и мелодия Моцарта вполне гармонировала с опускающимися сумерками.

Он остановился у маленького ресторана. Было достаточно тепло, чтобы сидеть снаружи за столиком, на котором горела квадратная свеча в стеклянном кубке, и говор окружающих заглушался немолчным шумом прибоя.

На берегу дети охотились за пучеглазыми крабами и бросали крошки хлеба пронзительно кричащим чайкам. Стайка юнцов бросалась в волны прибоя, визжа от восторга. В темно-синем небе зажглась первая звезда, сверкавшая как бриллиант. И Тори почувствовала, как тают тревоги дня. Ни о чем не хотелось думать.

Она не особенно проголодалась и заказала только салат, а он начал рассказывать о своих трудах.

— Когда тебе станет скучно, скажи.

— Ну, мне не так уж легко наскучить. И я кое-что знаю об экологически чистом хлопке. Магазин подарков в Чарлстоне, где я работала, продавал рубашки, сшитые из такого хлопка. Они были дороговаты, но раскупались неплохо.

— Дай мне адрес этого магазина. На моей фабрике «Лэвелл коттон» началось производство таких тканей. Гарантирую, что собью калифорнийские цены. Тори, а не стать ли тебе распространителем продукции из экологически чистого хлопка?

— Ты хочешь, чтобы я торговала в своем магазине рубашками из твоего хлопка? — удивилась Тори.

— Ну, не обязательно рубашками, но, например, постельным бельем, скатертями, салфетками?

— Почему бы и нет? Я только хотела бы, конечно, сначала посмотреть образцы. Правда, я не торгую ширпотребом. — Она отпила вина и задумалась, потом сказала: — Хотя экологически чистое белье, звучит неплохо. Что ж, это может быть очень привлекательно.

— Ладно. — Кейд поднял бокал и чокнулся с ней. — Мы найдем способ сделать это дело выгодным для нас обоих.

Вечер определенно кончался на более сердечной ноте, чем начинался. В небе над ними плыла полная луна, а мозг окутывали легкие винные пары. Тори не собиралась пить, она редко пила, но это было так приятно, сидеть на берегу и потягивать вино. Так приятно, что вместо одного бокала она выпила два, и теперь ее клонило в сон.

Автомобиль летел вперед, и встречный ветер был пропитан ароматом наступающего лета. Она стала думать о жимолости, о розах в пышном цвету, о запахе плавящегося на солнце асфальта, ленивом жужжании пчел, обхаживающих магнолию, о цветах, растущих на болотах.

…Хорошо бы немного стало прохладнее, ведь солнце уже село. Если не будет попутной машины, придется всю дорогу идти пешком до этого проклятого берега. А все Марси виновата, отказалась ехать, чтобы переспать со своим дерьмовым Тимом. Ну и черт с ней, с Марси.

Она сама доедет на попутке и славно повеселится. Только вот надо, чтобы кто-нибудь ее подбросил. А вот и машина…

Тори вздрогнула и широко раскрыла глаза, прерывисто дыша, точно пловец, выскочивший на поверхность после долгого, разрывающего легкие нырка.