Высшая справедливость - Микаэль Юрт Страница 34

Контролировать.

Его жизнь.

Она могла бы с тем же успехом просить его взойти на Эверест.

* * *

– Мне потребуется адвокат?

Дан Тилльман оказался крупным мускулистым мужчиной, выше ростом, чем Ванья себе представляла, точно выше метра девяноста, а в остальном был похож на свое паспортное фото. Единственное различие составляла татуировка, выглядывавшая из-за ворота свитера. «Должно быть, свежая», – предположила Ванья, иначе они бы ее видели на фото.

– А у вас есть адвокат? – удивленно спросил Карлос. Он не переставал удивляться, как сильно люди подвержены влиянию американских полицейских сериалов. Насколько лучше они осведомлены об американской правовой системе и юридических процедурах, чем о шведских.

– Меня должны обеспечить услугами адвоката. Государственного. Вы должны мне его предоставить.

Когда они остановились у трехэтажного дома из светлого кирпича на Венуртсгатан, у Ваньи сразу возникло чувство, что разговор предстоит непростой. Коллекция постов Тилльмана с его страницы на Фейсбуке вкупе с его женоненавистничеством и расизмом свидетельствовали о его презрении, которое частенько перерастало в настоящую ненависть к властям и политикам, в особенности левым. Полиция, хоть и относительно нечасто там упоминалась, никогда не обсуждалась в позитивном ключе. Ванья уже практически раскаялась, что не взяла с собой Себастиана – так хоть был бы один говнюк против другого.

Поднимаясь по лестнице, она поделилась с Карлосом своим беспокойством. Тот в ответ посоветовал Ванье не поддаваться на провокации. О том, что это удается ей не слишком-то хорошо, и размышляла Ванья, нажимая на кнопку звонка. Они представились Тилльману и предъявили ему удостоверения, а тот немедленно поинтересовался, понадобится ли ему юридическая поддержка.

– Вас ни в чем не подозревают, – с самым дружелюбным видом пояснила Ванья.

– Что вам тогда нужно?

– Поговорить.

– А если я не хочу с вами болтать?

Было очевидно, что он не хочет. По расчетам Ваньи, дверь должна была захлопнуться через пару секунд, но тут Карлос сделал шаг вперед.

– Тогда мы уйдем и продолжим расследование, но вы станете уже более подозрительны в наших глазах, поэтому мы будем искать очень тщательно, и что бы мы ни обнаружили – даже самую малость, – мы вернемся, задержим вас, допросим – в присутствии адвоката, если пожелаете – и тогда уже посмотрим, что будет дальше.

Он сделал небольшую паузу, а затем, словно вдруг вспомнил что-то, поднял вверх указательный палец.

– Или вы можете уделить нам несколько минут прямо сейчас. Поможете прояснить пару моментов, и мы, смею надеяться, больше вас не потревожим.

Пока Тилльман размышлял, воцарилась тишина. Ванья услышала, как в квартире поблизости безутешно плачет ребенок. Она пребывала под впечатлением. До сей поры Карлос еще не внес сколько-нибудь ощутимого вклада в расследование, однако красноречивое описание того, что должно произойти с Тилльманом, приправленное вежливо закамуфлированной угрозой, было просто фантастическим.

С недовольной гримасой Тилльман отступил в сторону, пропуская их в квартиру. Карлос сунул руку в карман, и незаметно включил мобильник в режиме диктофона. Интуиция подсказывала ему, что предстоящий разговор лучше записать.

Они проследовали за Даном через темную прихожую прямо в кухню. Светло-голубые обои, белый кафель над мойкой и рабочими поверхностями. Сбоку от духовки, под которой помещался винный шкаф – отдельно стоящие холодильник и морозильная камера из нержавеющей стали. Мойка пустая, столешница чиста и насухо вытерта, специи в горшочках у плиты. Чистота и порядок. Никаких следов пребывания детей по выходным или чего-то похожего. Никаких фотографий, рисунков, игрушек, расписаний или стикеров на дверцах холодильника и морозилки. Ванье показалось, что она различает слабый запах аммиака, но в кухне не было ничего, что указывало бы на проживание в квартире кота.

– Так чего вы хотите?

Тилльман не предложил им сесть. Сам он оперся о дверной наличник, скрестив руки на груди. Не нужно быть экспертом по языку тела, чтобы правильно истолковать это дистанцирование.

– У нас с собой несколько распечаток из Фейсбука – комментарии, оставленные вами… – Карлос без спросу вытащил стул, уселся и разложил бумаги на кухонном столе. На мгновение им показалось, что Дан собирается запротестовать, но тот сдержался.

– «Эта чертова левая шлюха раскаялась бы, если бы большой афганский член порвал ей жопу». – Карлос спокойно поднял глаза от распечатки. – Это о женщине, которая около года назад занялась помощью одиноким детям-беженцам.

– Я этого не писал.

– Разве это не ваша страница? – спросила Ванья, показывая Дану распечатку. – ДаннТилльман1, в одно слово, и человек на аватарке очень похож на вас.

Дан кинул быстрый взгляд на бумагу, а затем на Ванью. На его губах заиграла полуулыбка, глаза же, напротив, потемнели.

– Я не говорил, что она не моя. Если бы ты лучше слушала и меньше выпендривалась, ты бы услышала, что я сказал, что я не писал этого.

– Выпендривалась? Я выпендривалась? – Ванья обернулась, ища поддержки у Карлоса, который был доволен, что разговор записывается. Все слишком быстро пошло не по плану.

– Если это не вы, то кто это сделал? – спокойно поинтересовался Карлос, пытаясь вернуть разговор в верное русло.

– Без понятия. Кто-то, наверное, меня хакнул.

– Значит, этого вы тоже не писали? – спросила Ванья, едва сдерживая готовые прорваться наружу гнев и презрение. Она вытащила из принесенной Карлосом пачки один лист и прочла:

– «Надеюсь, что эту маленькую тупую шлюшку жестоко отымеют и бросят где-нибудь истекать кровью».

Дан все еще стоял, опершись на стену, и непонимающе качал головой.

– Это о шестнадцатилетней девочке, которая боролась за то, чтобы одному из ее одноклассников позволили остаться в стране.

– Вашу страницу взламывают на удивление часто, – констатировал Карлос, обводя широким жестом стопку материалов перед собой. – А здесь ведь только малая часть.

– Может, так и есть, я туда редко захожу, – отозвался Тилльман тоном, который ясно говорил: он понимает, что они знают о его лжи.

– И вас не волнует, что некто на регулярной основе пишет подобные вещи от вашего имени?

– Мне пофиг, – заявил Тилльман, оттолкнулся от стены и картинно потянулся. – Вы поэтому здесь? Это – взгляды. Свобода самовыражения, слыхали о таком? Она касается всех, не только богатеев, хоть в это чертовски сложно поверить.

– Так это ваш взгляд на проблему насилия? Вы считаете, что определенные женщины заслуживают этой участи? – спросила Ванья, на сей раз даже не пытаясь скрыть эмоции.

– Серьезно? Вы здесь из-за этой херни? Какое-то чертово гестапо нравов. Они поэтому не послали настоящих легавых?