Игра навылет - Семен Глинский Страница 30

Он готовился к поездке так же тщательно, как к любому другому ответственному мероприятию.

Выяснил маршрут, места посещений, возможный состав участников.

Принял душ, побрился и опрыскал себя дезодорантом.

Надел синий костюм, голубую сорочку и малиновый галстук.

Оглядев себя в зеркале, нашёл, что выглядит достаточно мужественно.

Хотя цвет галстука и вызывал у него некоторые сомнения. Возможно, лучше подошёл бы серый или чёрный.

Поломав голову, решил, что с этой задачей лучше справится женщина, – и отправился к своей новой знакомой, к флейтистке.

Постучался и, услышав, как шлёпают по паркету босые ноги, немного взгрустнул. Женское тело было близко и доступно, но не вызывало никаких желаний.

– Решили навестить больную? – запахивая полы халата, спросила она.

– Вы ещё не одеты? – удивился Цыпа. – А как же поездка?

– Я плохо себя чувствую. – Она подошла к журнальному столику и, взяв пузырёк, открыла его и высыпала на ладошку горстку таблеток. Положила себе в рот и, поморщившись, проглотила. – Вы мне потом расскажете, что видели.

– Как вам мой галстук? – спросил он. – Слишком яркий, да?

– Да, нет, ничего, – сказала она. – Но можно и совсем его не надевать. Европейцы давно научились обходиться без них.

Спустившись вниз, увидел, что в автобусе сидят одни мужики.

– А где женщины? – не понял он. – Забастовку устроили?

– Они тебе нужны? – спросил бородач. – Если очень приспичит, найдём тебе шлюху – в городе их полно.

– Погнали, – хлопнув водителя по плечу, сказал Вадим. – Сначала в клинику, а потом на рынок.

– Мне нужно в лавку, где удочками торгуют, – напомнил бородач.

– На рынке есть всё, – сказал Вадим. – Удочки, мормышки, сетки. Рыба любая – сырая, солёная, копчёная. Всё, что душа пожелает.

– А пивом там торгуют? – поинтересовался бородач.

– Торгуют, – ответил Вадим. – Но на улице лучше не пить – могут оштрафовать. Тут это принято делать в барах. И спокойнее, и теплей, и цены почти такие же, как в магазине.

– Смотря какой магазин, – сказал Солодов. – Есть такие дорогущие, что о-го-го.

Цыпа подсел к нему и, положив руку на колено, сдавил с силой пальцами.

– Слабоват стал в коленках, да? Или мне кажется?

– Тебе показалось. – Солодов скинул его руку со своей ноги. – Я, как стоял твёрдо – так и стою. И пока ещё не шатаюсь.

– Тогда объясни мне, пожалуйста, одну вещь, – попросил он приятеля. – Почему вы прогнулись перед этой тёткой? На вас надавили? За ней кто-то стоит?

– Ты это о ком? – не понял доктор. – О сердечнице?

– Ага, – кивнул он. – Вы занимаетесь только ею, а до остальных дела нет. Я, например, для чего сюда ехал?

– Да, с ней всё действительно не так, как с другими, – вынужден был признать Солодов. – В Питере есть одно светило медицинское – его во всём мире знают. Тётка к нему обратилась, и он немецким коллегам письмо накатал. Окажите, мол, содействие, и всё такое. Теперь её здесь ждут.

– А почему этот знаменитый лекарь сам операцию делать не захотел?

– Старый уже, и институт его развалили – одна только вывеска осталась.

Автобус свернул на просёлочную дорогу и, въехав в высокий сугроб, сразу же забуксовал.

– Вот их хвалёные дороги. – Бородачу это жутко нравилось. – Чуть с трассы съехали – и всё, конец пути. В точности как у нас.

– Да ладно тебе, как у нас, – не согласился с ним однорукий. – Я выбоин на асфальте тут не видел. А то, что снегу тоже много насыпает – это факт.

– Всё, мужики, выходим, – командовал Вадим. – Подтолкнём немного сзади.

Они навалились на кузов вчетвером, а самый здоровущий стоял в сторонке и растирал занемевшую спину. Наклонялся, приседал и боксировал с тенью.

Мужики пыхтели, а он разминался и поглядывал на них с иронией. Разогревшись хорошенько, тоже подошёл к автобусу.

– Вы, парни, пока свободные, – сказал Железяка. – Я лучше один.

Упёрся огромными ручищами и без всяких видимых усилий закатил автобус на холм. Как будто это было что-то лёгкое, вроде детской коляски. И даже не вспотел.

– Ну ты гигант! – сказал с восхищением Вадим. – Тебе в цирке нужно выступать.

– А я и выступаю. – Он скорчил страшную рожу. – Представление называется «Охота на орангутанга».

Они подъехали к зданию госпиталя, похожему на средневековый замок, и у ворот их встретил администратор.

– А где же больная? – спросил толстый господин. – Мы уже приготовили ей палату.

– Мы привезём её завтра, – сказал Вадим. – А сегодня хотели бы обсудить условия договора.

Водитель хорошо знал местные диалекты, и он с русского переводил на тот язык, на котором говорил администратор.

– Да-да, конечно, – кивал толстый господин. – Мы можем оформить документы прямо сейчас. Проходите, пожалуйста, в мой кабинет.

Солодов шепнул что-то на ухо Вадиму, и тот согласился:

– Ладно, пускай твой приятель Цыпа тоже идёт с нами. Скажем, что это наш юрист. Так будет даже солиднее.

Они поднялись по мраморной лестнице и, миновав украшенную скульптурами анфиладу, вошли в кабинет. И очутились в другой эпохе.

Здесь царил дух великого герцога, которому принадлежал когда-то замок.

Он жил в старых фолиантах, стоявших на книжных полках. В монограммах, которыми были украшены стены. В грустных глазах высокой особы, смотревших с огромного портрета.

Секретарша принесла договор, отпечатанный на нескольких языках.

– Тут много всяких сложных моментов. – Пролистав быстро странички, Вадим передал бумаги Солодову. – Мы возьмём договор с собой, и наши юристы тщательно его изучат.