Проигравший выбирает смерть - Сергей Бакшеев Страница 30

– Отстань, старый пень! У нас дело молодое, – огрызнулся Ныш.

– Веди ее сюда! – злился вор и тихо добавил: – У нас гость.

Растрепанная физиономия молодого бандита с горящими глазами показалась в проеме двери. Лицо тут же вытянулось, он застыл, опираясь на косяк.

– Нина! – крикнул Тихон. – Нина, иди скорей ко мне!

Девушка выскочила из-за спины Ныша. Ворот ее кофты был разорван, на лице краснел кровоподтек.

– Тиша! Ты жив! – Нина кинулась к Заколову. Робкая улыбка радости слизнула горькое отчаяние с ее лица. По щекам обильно расплывались слезы. Влажный нос девушки уткнулся Заколову в шею.

Тихон отодвинул Есенина и освободил дверь.

– Выходи и беги по улице направо к станции, – кивнул он Нине. – Я тебя догоню.

Краем глаза он заметил, что Ныш воспользовался моментом и скрылся в комнате.

– Я сейчас, – сказала ожившая Нина и побежала на кухню. – Я только Нюсю возьму! – звенел ее радостный голос. – Я ему лапку пришила!

– Нельзя! – запоздало крикнул Тихон.

Когда Нина вновь появилась, Ныш метнулся к ней и цепко обхватил рукой. Он загородился девушкой и приставил пистолет к ее виску. Нина беспомощно стискивала мягкую игрушку. Медвежонок, как всегда, мило улыбался.

– Брось нож, студент! – Ныш говорил жестко. Сузившиеся глаза обжигали злостью.

– Отпусти Нину! – Тихон в свою очередь заслонялся Есениным. Рука пихнула нож в бок бандита. – Прикажите ему отпустить девушку!

– Бросай нож! А то я ее убью! – кричал Ныш.

– Не кричите, услышат соседи, – подал голос Есенин.

– А тебя не спрашивают, – огрызнулся Ныш. – Облажался, как сопляк, – молчи!

– Отпустите Нину! Или я его, – Тихон не мог сказать слово «убью». Оно прозвучало бы неубедительно в его устах. Он лишь демонстративно оттопырил руку и вновь надавил на нож.

Ныш усмехнулся и взвел курок. Теперь любое неосторожное движение пальца могло привести к выстрелу.

– Студент, я устал ждать. Сейчас замочу ее, а потом и вас обоих положу.

У Заколова вспотела ладонь. Пластиковая ручка ножа скользила, хотелось вытереть руку об одежду.

– Давайте так, – предложил он, стараясь держаться хладнокровно: – Вы отпускаете Нину, а я отпускаю вашего друга.

Ныш передернулся, схватил Нину за волосы, пригнул ее, рука с дрожащим пистолетом тыкалась в голову девушки, а с губ бандита вместе со слюной слетали яростные слова:

– Наплевать мне на нее, наплевать на тебя, наплевать на всех! Еще секунда – и я стреляю! Считаю до трех! Раз! Два!

– Успокойтесь! – Тихон испугался за Нину и отпустил Есенина. Вор мгновенно отошел в сторону, ощупывая поцарапанный бок. Заколов нагнулся: – Я бросаю нож и ухожу.

Железное лезвие звякнуло о деревянный пол. Тихон попятился к двери.

– Куда? – Ныш отшвырнул девушку и широкими прыжками приблизился к Заколову. – Стой! Ляг на пол. Мордой вниз! Лежать! Вот так.

Бандит навел пистолет на голову Тихона. Тело Ныша колотилось от внутреннего возбуждения, на лице расплывалась безумная улыбка.

– Стой! – К Нышу подбежал Есенин. – Не здесь.

– Этот гад замочить тебя хотел, – шипел Ныш. – Отдай ему должок.

– Не здесь! Услышат, – решительно заявил вор и надавил коленом в спину Заколова. – Руки за спину, парень.

Он скрутил ремнем запястья Тихона и отволок его в комнату.

– Садись на пол, спиной к кровати!

Есенин примотал руки Тихона к металлической ножке широкой кровати.

– И девку сюда волоки, – крикнул вор Нышу.

– У меня на ее счет другие планы, – огрызнулся Ныш.

– Волоки, я сказал!

Ныш привел упирающуюся Нину.

– Посидите вдвоем, касатики, – Есенин привязал Нину аналогичным образом к другой ножке. – Сидите тихо, тогда будете жить. Чтобы было нескучно, я телевизор вам врублю.

Он откинул с экрана край большой вязаной салфетки. После щелчка в центре выпуклого кинескопа вспыхнула точка и расползлась серой картинкой в темные углы. По мере прогревания ламп внутри деревянного корпуса, картинка наливалась сочностью, спрятавшийся поначалу звук выползал из электронных глубин. На экране один за другим сменялись репортажи о праздничных демонстрациях из разных столиц союзных республик.

Есенин мягко вытолкал Ныша в коридор.

– Здесь нам трупы не нужны, – объяснил он. – Я не могу подставлять предков. Тут рядом есть страшное место, куда даже менты не отваживаются соваться. Там с ними и расстанемся. Ни одна живая душа не найдет.

– Что за место такое? – внешне успокоившийся Ныш поигрывал пистолетом.

– Ты пушку-то убери. А место потом увидишь. Гиптильником называется.

– Гиптильник? Хреновое названьице.

– А место еще хуже. Но первым делом надо тачку достать. Сходи в поселок, угони какую-нибудь неприметную. Сначала наших гостей туда отвезем, а потом мотнем на ней в Арысь.

– Тачку? – Ныш задумался. – И то дело. Эти поезда гребаные вот где сидят!

– Давай, прямо сейчас действуй, – Есенин подтолкнул Ныша к выходу.

– Бек уже заждался, – обернулся Ныш с порога и юркнул в сторону кустов.