Тайна Синего имама - Бернар Бессон Страница 3

Булар нажал кнопку звонка и стал ждать ответа. Дверь отворилась, но тут его ждал неприятный сюрприз. Вместо Перси Кларенса, которого он рассчитывал увидеть, на пороге стояла еще молодая женщина в черной форме с белым передником.

— У меня назначена встреча с господином Кларенсом, — сказал он.

— Он вас ждет.

Синий имам стряхнул с ботинок снег и прошел в коридор, держа кейс в руке. Он был среднего роста и тщедушен, однако Господь одарил его взглядом, вселяющим в людей страх. Женщина вжалась в стену, чтобы дать ему пройти.

— Не знал, что у господина Кларенса есть…

— Я прихожу каждый день после обеда, — ответила горничная.

Раньше Анри Булар заходил утром, да и то всего дважды.

— Господин Кларенс ожидает вас в гостиной.

— Я знаю дорогу.

Он с осуждением посмотрел на слишком короткую юбку и полную грудь женщины и толкнул дверь гостиной.

В свете камина блестела неизбежная и отвратительная рождественская елка. Перси Кларенс жестом пригласил Булара войти и приказал своей собаке успокоиться. Фокстерьер Кларенса начинал рычать всякий раз, когда этот человек приходил в дом.

Булар снял пальто и положил его на спинку кожаного кресла; его взгляд упал на стаканы, стоявшие на журнальном столике.

— Виски?

— Нет, спасибо.

Зачем проклятый англичанин предлагает ему виски?

Как и во время своих предыдущих визитов, Синий имам сел напротив хозяина дома, поставил кейс на колени, открыл его, достал блокнот и диктофон и положил на стол. Человек, сидевший перед ним, был историком, одним из самых известных в мире специалистов по арабскому миру, профессором Даремского университета и Лондонского колледжа. Перси Кларенс был одет в красную шерстяную жилетку поверх зеленой рубашки, заправленной в вельветовые брюки; лысый и сероглазый, он разглядывал Булара с любопытством антрополога.

Перси согласился на эту последнюю встречу без особого восторга. Зачем француз солгал, сообщив ему фальшивое имя и рассказав, что якобы работает в журнале? Хотя Перси и не был особо мнительным человеком, он все же позвонил Клеман-Амрушу сразу после первого визита Булара и все выяснил. Французский писатель никогда не слышал об этом «журналисте». «Будь осторожен, Перси, — сказал он Кларенсу, — этот тип наверняка новообращенный. Он попытается выведать у тебя, где хранятся источники «Стихов».

Из предосторожности Перси попросил горничную оставаться неподалеку. Посетитель был умен, однако Перси уловил в нем какое-то неистовство. Клеман-Амруш прав.

— Я в вашем распоряжении…

Анри Булар нажал кнопку записи на диктофоне:

— Мне хотелось бы вернуться к переводу «Забытых стихов». Почему вы перевели книгу Мишеля Клеман-Амруша на английский?

— Потому что это выдающееся произведение, а также потому, что я с огромным уважением отношусь к вашему соотечественнику.

— Давно ли вы его видели в последний раз?

— Я не видел его с тех пор, как он удалился от мира, когда его начали травить.

Перси чуть было не добавил «такие, как вы», но вовремя удержался. Его любопытство пока что перевешивало возмущение. Этот француз без чувства юмора и вкуса к алкоголю ничего толком не знал ни о филологии, ни о литературной критике, однако прекрасно разбирался в точных науках. Ислам издревле привлекал любителей абстракции и математики. Перси не раз замечал, что люди научного склада становятся легкой добычей проповедников абсолютного знания. Мифы Омейядов и Аббасидов [2]покоряли умы теологов-любителей.

— В вашем переводе «Забытых стихов» вы не приводите источники, к которым прибегал Клеман-Амруш, ставя под сомнение подлинность некоторых сур Корана.

— Я не привожу их потому, что их не приводит сам Мишель. Каждый историк знает, что слова Пророка были записаны на козьей коже, папирусе и камнях.

— А вам не кажется, что опасно критиковать тексты Корана, не уточняя, какие документы при этом используются?

— Я допускаю это. Тем не менее Мишель Клеман-Амруш — общепризнанный знаток священных текстов. Он не захотел обнародовать источники по известным ему причинам, однако утверждает, что эти тексты существуют. Я считаю, что мы можем доверять его словам.

— Где находятся эти рукописи?

— Мне это неизвестно, однако Мишель заверил меня, что я могу их просмотреть в любое время.

Горничная без стука вошла в гостиную и поставила на стол чайник и поднос с печеньем.

— Выпьете чаю? — спросил Перси.

— Да.

Анри Булар выключил диктофон. Появление этой ведьмы вывело его из равновесия. Присутствие женщины спутало ему все карты. Своими женскими уловками она пыталась сбить его с пути смирения и помешать ему в исполнении долга.

Париж

посольство Соединенных Штатов Америки

15:30

Посол долго смотрел в окно на площадь Согласия, потом повернулся к Мельхиору Джаменти, сидевшему напротив него с папкой на коленях. С самого приезда в Париж посол искал способа избавиться от шефа французского отделения ЦРУ, не потеряв при этом своего места. Его выводило из себя, что этот подлец и алкоголик оказался начальником Бекки.

— Насколько я понимаю, этот Тарик Хамза вернулся в Париж через полтора года после своего исчезновения для того, чтобы позвонить в Лондон?

— Полтора года назад, когда мы его засекли в Париже, ваш предшественник приказал мне больше им не заниматься и оставить его в покое.

— Почему?

В целях предосторожности Мельхиор Джаменти решил прикинуться простачком:

— Вероятно, Вашингтон связался с французскими властями, а те уже сами его посадили. Был выдан международный ордер на его арест.

— В таком случае, как вы объясните звонок с этого телефона?

— Не знаю.

— Что вам рассказали об этом человеке французы?

— Они мне никогда ничего не говорили, а я никогда их не спрашивал.

— Надеюсь, у вас не будет неприятностей в связи с этим делом.

Коннуэй захрустел костяшками пальцев и с сосредоточенным видом уставился на стену за спиной главы французского филиала ЦРУ. Мельхиор прекрасно понимал, что этот человек с радостью воспользуется любой его оплошностью, малейшим промахом, чтобы потребовать его отзыва в Штаты и поставить на его место Бекки.

Посол снова посмотрел в окно на площадь Согласия. Снежинки кружились вокруг обелиска. Коннуэй пытался свалить ответственность хоть на кого-нибудь, раз уж ему не удалось добраться до своего предшественника. Бывший посол, ярый католик и, по слухам, близкий друг главы Белого дома, получил назначение в Москву.