Собачий бог - Сергей Арбенин Страница 28

Темнокожий, высокий, гибкий, в собачьей бронзовой маске на голове, с черным потоком волос, в ожерельях, браслетах, — он ласково касался каждого, проходящего перед ним. И тогда Лавров вдруг понял, кто это, хотя никогда не был силен ни в истории, ни, тем более, в мифологии. Это — Анубис, первый владыка Расетау. И вовсе не к нему движется очередь, а дальше, к другому трону, гораздо большему, из сияющего золота.

На троне сидел бог с удивительной диадемой на голове. Но бог не смотрел вниз, и выглядел, будто статуя.

Зато у его ног сидел длинный ряд полуголых служителей. У них были острые уши и подозрительные глаза. Они сидели, скрестив ноги, неестественно выпрямив спины. В руках у них были какие-то приспособления, и Лавров понял, что это, только когда очередь дошла до него.

Темнокожий служитель, не глядя на Лаврова, протянул руку. Рука свободно прошла сквозь камуфляжную форму, сквозь кожу, сквозь плоть. Лавров ощутил укол боли и страшный, волнующий холодок. Он внезапно понял: служитель вытащил у него из груди сердце, похожее на бесформенный комок потемневшего мяса, опутанного пленкой и жиром. Служитель положил сердце в чашу и стрелка весов заколебалась.

— Чист, чист, чист… — как заведенные повторяли служители слева и справа. Лавров понимал: это значило, что мертвые получили прощение, их сердца оказались легки и безгрешны, а души их — чисты.

Лавров с ужасом перевел взгляд на весы в руках своего служителя, на свое заплывшее жиром, дряблое сердце, и понял: не чист.

— Не чист! — объявил служитель равнодушным голосом, вложил сердце ему в грудь и выжидательно посмотрел на Лаврова.

— И… это… куда мне теперь? — выговорил непослушными губами Лавров.

Служитель беззвучно пошевелил губами, махнул рукой кому-то, кого Лавров не мог видеть.

И сейчас же послышались грозные лающие голоса. Твердые, как металл, руки, схватили Лаврова и отшвырнули далеко от служителя, от очереди, от трона.

Лавров вывернулся, рванулся, было, назад, — и застонал, сбитый на бок ногами псоглавцев.

— Суд окончен! — пролаял один из них. — Чего же ты хочешь?

— Пощады! — выкрикнул Лавров.

Лежа на каменном полу, он вдруг увидел, что бог поднялся с трона и идет прямо к нему.

Лавров заскулил, завозился, протянул к босым ногам бога обе руки.

— Пощады! — повторил он, словно выговаривал заклинание, магическое слово, способное изменить его судьбу.

— Здесь не бывает пощады, чужестранец, — сказал Анубис. — Уходи.

И мгновенно пол поднялся на дыбы, и Лавров заскользил по плитам, измазанным кровью, калом, сукровицей, и чем-то еще тошнотворным, липким и скользким.

Он скользил вниз, в бесконечную бездну, все глубже и глубже в подземный мир, а потом внезапно увидел свет и закричал истошно и дико, как кричат сумасшедшие, на пике безумия открывшие Истину.