Обман - А. Брэди Страница 27

– Что ж, теоретически это верно, но если будет установлено, что сотрудник представляет опасность для себя или окружающих, то его начальник, принимая во внимание результаты тестирования, как правило, должен назначить вышеупомянутого сотрудника на другую должность, которая не подразумевает непосредственного контакта с пациентами или доступа к конфиденциальной информации.

– О, так, значит, это будет просто понижение в должности, – улыбаюсь я, пытаясь понравиться Трэвису.

Трэвис начинает со шкалы депрессии Бека, короткого опросника, который должен определить, в дерьме я или нет. Если бы я заполняла его в первый раз, приходит мне в голову, то ответы были бы другими. Но я уже отвечала на них раз сто, и для себя лично, и официально тоже.

Боюсь, что нет никакой возможности установить, являются ли наши ответы на все эти опросники и тесты действительно честными или соответствуют ли истине. Просто мы знаем слишком много и способны заполнить анкеты так, чтобы результаты оказались такими, как нам нужно. Я читаю пункты и прекрасно понимаю, как был сконструирован этот опросник, как подсчитываются баллы, почему вопросы сформулированы именно таким образом, а не другим, почему так много очень похожих вопросов и что получится в итоге. Мне известно, что опросник построен так, чтобы избежать манипуляций, но естественно, даже не задумываясь, отвечаю, опираясь на свои профессиональные знания – что нужно сказать, чтобы у тебя обнаружили депрессию, и что сказать, чтобы тебя признали абсолютно счастливым человеком.

Я царапаю ответы только что наточенным карандашом номер 2. Трэвис периодически поглядывает в мою сторону, как декан на экзамене, но в целом он занят бумагами, что лежат перед ним на столе.

Я подвигаю к нему заполненный опросник и с нетерпением жду следующего.

– А, вы уже закончили. Чтобы сэкономить нам время, я бы хотел сначала предложить вам несколько коротких тестов. Таким образом я смогу подсчитать результаты тех, что вы уже заполнили, пока вы будете работать над следующими. Вы согласны? – Он роется в бумагах и передает мне чуть более длинную PDQ-4 – анкету диагностики личности, вариант 4.

– Нет проблем. Вы говорите мне, что делать, и я это делаю. Я буду очень хорошим пациентом, доктор. – Судя по всему, моя очаровательная улыбка и дружелюбное отношение совсем не действуют на доктора Трэвиса Янга.

Вот эту анкету я ненавижу. Мы мало используем ее здесь, а моя неприязнь вызвана тем, что все в ней звучит слишком знакомо. Такое ощущение, что какой-то говнюк придумал ее специально для меня и утверждения кажутся слишком агрессивными и оскорбительными, как вторжение в мою личную жизнь. Уродские высказывания вроде: «Иногда я чувствую себя подавленно». И какого хрена я должна сказать – неверно? Нет, я никогда в жизни не чувствовала себя подавленной? А особенно сейчас, когда мне нужно проходить этот сраный тест. Обводя маленькие «в» и «н» («верно» – «неверно») напротив каждого утверждения, я от злости слишком сильно нажимаю на карандаш.

Я отдаю Трэвису готовую анкету, уже без всяких шуток и любезностей, и он молча вручает мне следующую. Я сажусь за стол и понимаю, что задние ножки стула пошатываются. Покачиваясь взад-вперед, я пытаюсь определить степень его неустойчивости и в конце концов решаю бросить этот стул и найти другой.

Я обхожу ряд стульев, с силой надавливая на спинки и двигая их, чтобы проверить на надежность. Все они ни к черту не годятся. Последний в ряду вроде бы более или менее надежный; я подтаскиваю его к столу, снова усаживаюсь и продолжаю заполнять тест. И замечаю, что все это время Трэвис внимательно за мной наблюдал.

Теперь я корплю над Калифорнийским психологическим опросником, который просто унижает мое достоинство, потому что такие тесты нельзя давать профессионалам.

Еще больше утверждений «верно» – «неверно», разработанных, чтобы выявить социально-психологические аспекты моей личности. Я пишу, а в голове у меня вертится все та же мысль: «говнюки». Этот тест длиннее остальных, видимо, он займет все время, оставшееся до конца встречи.

Я поднимаю голову и вижу, что Трэвис подсчитывает результаты тестов, с которыми я уже расправилась. По его лицу невозможно угадать, о чем он думает. Я пытаюсь сконцентрироваться и закончить опросник побыстрее, чтобы не оставить о себе плохое впечатление.

Стоя перед ним с заполненным КПО, я замечаю, что Трэвис разложил перед собой оценочные листы, чтобы ускорить процесс.

– Вы закончили?

– Да, – улыбаюсь я, давая ему еще один шанс заметить, какая же я очаровашка.

– У нас с вами, согласно расписанию, еще одна встреча, сегодня днем, попозже, – сообщает он. – Я использую это время, чтобы подсчитать результаты тестов, на которые вы уже ответили. И потом мы их обсудим, хорошо?

– Да, хорошо. – Я и не заметила, как прошли эти два часа. – Тогда увидимся позже.

Попрощавшись с Трэвисом, я иду в свой кабинет, чтобы немного успокоиться и собраться. Я давала эти тесты пациентам много лет, и все равно каждый раз после того, как мне приходится пройти через это самой, я чувствую себя так, словно меня тщательно осмотрели, ощупали все интимные места и оставили голой на дожде, всем на обозрение. Вопросы построены так, чтобы было невозможно соврать. Все эти маленькие механизмы отлично работают для того, чтобы обнаружить противоречия в ответах. И теперь эти мощные увеличительные стекла направлены на нас самих, и это как-то неправильно. И несправедливо.

– Дэвид! – Можно и не орать, он и так услышит меня через стену, но сегодня мне действительно необходимо, чтобы Дэвид зашел.

– Да? – отвечает он спокойным голосом.

– Не мог бы ты ко мне зайти? Пожалуйста! – Мне все еще неприятно, что я так расстроила его своим поведением в четверг в «Никс-баре», и это чувство вины невыносимо. Нужно как следует постараться, чтобы вернуть его.

Дэвид не отвечает; вместо этого он просто входит в мой кабинет. В руках у него дымится чашка с утренним кофе.

– Что случилось?

– Фу. Я только что закончила часть тестирования. Мозгоправ очень сексуальный, но все равно, ощущение такое, будто из меня высосали душу.

– Это очаровательно, Сэм. Жду не дождусь, когда завтра из меня тоже начнут высасывать душу. – Дэвид не собирается кудахтать надо мной и жалеть, потому что знает, что я этого не позволю.

– Это какой-то кошмар. Предлагаю хорошенько залить выпивкой эту малоприятную процедуру, и чем скорее, тем лучше.

– Разве тебе не предстоит вторая часть развлечения днем?

– Да. Быстрее бы все это кончилось. – Я копаюсь в ящиках стола – вдруг там найдется что-нибудь съедобное.

– Мне нужно идти на групповой сеанс. Как поступим с ланчем? – Дэвид уже у двери.

– Не знаю. А что ты мне принес?

Он натянуто улыбается и закрывает за собой дверь. Интересно, он считает меня неотразимой или мечтает выбросить в окно?

5 декабря, 14:49