1977. Кошмар Чапелтауна - Дэвид Пис Страница 27

Тут мистер Джобсон глянул на улицу и тихо сказал:

– Дайте мне десять минут наедине с этой падлой. Больше я ничего не прошу. Мне и молоток с отверткой, мать их, не понадобятся.

Я стоял на его крыльце и кивал.

Мы обменялись рукопожатиями.

– Еще раз спасибо, – сказал я.

– Пожалуйста. Позвоните нам, если что-то узнаете.

– Разумеется.

Я сел в «ровер» и поехал прочь.

Юбело…

Анита Берд жила в Клекхитоне, в точно таком же доме с верандой, как у Джобсонов, и оба дома стояли на вершине крутого холма.

Я постучал в дверь и стал ждать.

К двери подошла женщина с высветленными перекисью волосами и ярким макияжем.

– Джек Уайтхед. Мы говорили с вами по телефону.

– Входите, – сказала она, – и простите за беспорядок.

Мы прошли в мрачную гостиную. Она сдвинула с дивана стопку выстиранного белья, и я сел.

– Чайку?

– Я только что выпил целую чашку, спасибо. Дональд и Джойс просили передать привет.

– Ясно, спасибо. Как она?

– Я ее почти не знаю, поэтому мне трудно сказать. Она никуда не выходит.

– Со мной тоже так было. А потом я решила: пошел он на хер. Простите за грубое слово, но почему же после того, что он со мной сделал, я должна сидеть дома, как в тюрьме, а он будет свободен, блин, как ветер? Нет уж, спасибо. Так что в один прекрасный день я себе сказала: Анита, либо ты перестанешь сидеть тут, под замком, как последняя дура, либо накладывай на себя руки, и дело с концом, потому что иначе от тебя все равно никакого толка.

Я кивал, пристраивая диктофон на подлокотник дивана.

– Иногда мне кажется, что с тех пор прошла уже целая жизнь, а иногда – как будто это все случилось только вчера.

– Я так понял, тогда вы жили не здесь?

– Нет, я жила у Клайва, у парня, с которым я тогда встречалась. На Камберланд-авеню. Это была еще та проблемка, ну, что он черный, и все такое.

– В смысле?

– Ну, они все думали, что это он сделал.

– Потому что он был черный?

– Поэтому, и еще потому, что он избил меня пару раз до того. Тогда еще полицию вызывали.

– Ему были предъявлены какие-либо обвинения?

– Нет, он меня каждый раз отговаривал. Он такой обаяшка, Клайв.

– А где он сейчас?

– Клайв-то? В Армли, кажется. Сидит.

– Сидит?

– Ударил какого-то мужика на Интернациональной. Полиция его ненавидит, и давно. Дурачок сыграл им на руку.

– А когда он выйдет?

– Да никогда, блин, была бы моя воля. Вы уверены, что не хотите чаю?

– Ну, раз вы так настаиваете.

Она засмеялась и пошла в кухню.

Стоявший в углу телевизор работал без звука, дневные новости: кадры из Ольстера сменились репортажем о министре энергетики Веджвуд-Бенне.

– Сахар? – Анита Берд подала мне чашку.

– Пожалуйста.

Она принесла из кухни пакет.

– Вы уж извините, – сказала она.

– Спасибо.

Мы сидели, пили чай и смотрели беззвучный крикет из Олд-Трэффорда.

Вторая Попытка.

– Может, вы все-таки расскажете, как это случилось? – сказал я.

Она поставила чашку с блюдцем на стол.

– Да, конечно.

– Это было в августе 1974 года, так?

– Да, пятого числа. Я пошла в «Биббис» искать Клайва, но…

– В «Биббис»?

– Это клуб такой. Он уже закрылся. Но Клайва там не было. Типичная история. Короче, я выпила, но тут мне пришлось уйти, потому что один из его приятелей, Джо, он был бухой и хотел, чтобы я пошла к нему, а я знала, что если заявится Клайв, то будет атас, так что я просто решила вернуться на Камберланд-авеню и ждать его там. Короче, я вернулась, посидела дома, но потом мне стало как-то кисло, и я решила снова пойти в «Биббис». Вот тогда это и случилось.

В комнате стало темно, солнце скрылось.

– Вы его видели?

– Ну, они решили, что да. За пару минут до того как это произошло, меня обогнал какой-то мужик. Сказал что-то вроде «Погодка сегодня подкачала» и пошел дальше. Полицейские думали, что это он и был, потому что этого мужика потом типа так и не нашли.

– А вы ему что-нибудь ответили?

– Нет, я просто шла себе и шла.

– Но вы видели его лицо?

– Ага, видела.

Она сидела с закрытыми глазами, зажав руки между коленей.

Я молчал в ее гостиной, еще одно очко в мою пользу, как будто он был рядом со мной, на диване, широкая улыбка, рука на моем колене, последние раскаты смеха среди ее мебели.

Она смотрела куда-то мимо меня широко раскрытыми глазами.

– Все в порядке?

– Он был прилично одет, от него пахло мылом. У него была аккуратная борода и усы. Он был похож на грека или итальянца. Знаете, бывают такие симпатичные официанты?

Он поглаживал свою бороду, улыбаясь.

– У него был акцент?

– Местный.

– Он был высокий?

– Да нет, не особенно. Да, он был в каких-то сапогах, таких высоких, с каблуками.

Он качал головой.

– Значит, он прошел мимо вас и…

Она снова закрыла глаза и медленно сказала:

– И потом через пару минут он меня ударил, вот и все.

Он подмигнул и исчез.

Она наклонилась и разгладила свои светлые волосы на макушке.

– Вот, потрогайте, – сказала она.

Я протянул руку, чтобы потрогать очередную макушку, очередные поврежденные краской корни волос, очередной огромный и пустой кратер.

Я прощупал контуры вмятины, ощутил мягкость под волосами.

– Хотите, я вам шрамы покажу?

– Давайте.

Она встала и задрала тонкий свитер, обнажив широкие красные полосы, тянувшиеся через дряблый белый живот.

Они были похожи на гигантских средневековых пиявок, сосущих ее кровь.

– Можете потрогать, если хотите, – сказала она, подходя поближе и беря меня за руку.

Она провела моим пальцем по самому глубокому шраму. У меня напрягся член и пересохло в горле.

Она задержала мой палец в самой глубокой точке.

Через минуту она сказала: