Смертельный эксперимент - Джон Локк

Старый домишко был полон еще более старой мебели. Беседа происходила за столом на кухне, за которым они расположились втроем. Из гостиной шла едва уловимая вонь. Триш еще не знала этого, но следующие несколько минут должны были полностью изменить ее жизнь. Она прочистила горло.

– Мы надеялись получить восемнадцать тысяч долларов, – сказала она кредитному специалисту.

Светлые волосы специалиста, молодой женщины, были зачесаны назад с пробором, который начинался над ее левым глазом.

– Не хотелось бы вас обижать, – сказала она, – но мне кажется, что эти черные круги вокруг ваших глаз не стоят восемнадцати тысяч. Не говоря уже о вашем доме, вашей машине, которая стоит у входа, и о том, что вам отказали все банки в этом городе…

Готовая расплакаться, Триш судорожно сглотнула.

Специалист по кредитам выглядела совершенно сногсшибательно, с ее идеальной кожей, высокой линией скул и бровями естественного песочного цвета, изгибавшимися над ее светло-серыми глазами, которые, казалось, светились изнутри. Звали ее Калли Карпентер, и она носила автомобильные перчатки.

Муж Триш, Роб, не смотрел на ее перчатки. Все его внимание было сосредоточено на ложбинке между идеальных грудей Калли Карпентер.

– Знаете, что я чувствую в этом доме? – спросила Калли. – Боль, разочарование, отчаяние. Но я вижу и то, что в этом доме есть любовь. Правда, сейчас ее подвергают испытанию. Смотрю я на вас, ребята, и вижу, как над вашей совместной жизнью кружат стервятники.

Триш и Роб обменялись взглядом, который подтвердил слова молодой женщины.

– Как на мой вкус, так слишком много эзотерики, – сказала Триш. – Не уверена, что это как-то связано с получением кредита.

Калли посмотрела на кофейную чашку с выщербленным краем, которая стояла перед ней и пить из которой она отказалась. Она глубоко вздохнула:

– Тогда я скажу немного по-другому: скажите, сколько вам надо денег, чтобы стресс наконец покинул вашу жизнь, вы стали нормально спать и вспомнили наконец, что самое главное в вашей жизни – это не другие люди и то, сколько вы им должны, а вы сами и то, что вы значите друг для друга?

Триш незаметно сплетала и расплетала пальцы рук, лежавших у нее на коленях; сейчас она взглянула на них так, будто они принадлежали другому человеку.

– Боюсь, что у нас нет ничего, что мы могли бы предложить в залог.

– Банки соблазнили нас этой закладной с переменной ставкой, вот мы и влипли, – произнес Роб. – А потом уже я потерял работу. А потом, знаете…

– Достаточно, – остановила его Калли, подняв руку. – Скажите, сто тысяч помогут вам пережить эти тяжелые времена?

– Дьявол, ну конечно, да! – воскликнул Роб.

– Нам никогда не выдадут такой кредит безо всякого обеспечения. – Триш подозрительно посмотрела на Калли.

– Это будет не обычный кредит. – Калли приступила к самой интересной части своего рассказа. – Я назвала бы это кредитом Румпельштильцхена [1].

– Вы над нами издеваетесь? – Голос Триш прозвучал резко. – Послушайте, мисс…

– Карпентер.

– …меня не волнует ваше чувство юмора. Или ваши личные взгляды на нашу совместную жизнь.

– Вы что, думаете, я играю с вами в игрушки? – Калли открыла свой кейс и повернула его так, чтобы они могли заглянуть внутрь.

Глаза Роба превратились в блюдца.

– Да будь я проклят! – воскликнул он. – И что, здесь действительно сотня тысяч баксов?

– Точно.

– Это просто смехотворно, – не сдавалась Триш. – Как мы сможем это вернуть?

– Знаете, это не столько кредит, сколько социальный эксперимент, – объяснила Калли. – Миллионер, которого я представляю, готов пожертвовать любую сумму до ста штук людям, которых я посчитаю этого достойными. Но с одним условием.

– И что же это за условие? – поинтересовался Роб.

Губы Триш сложились в презрительной усмешке.

– Румпельштильцхен, – произнесла она с издевкой.

Калли согласно кивнула.

– Румпель… черт знает что, что же это значит? – спросил Роб.

– Это сказка, – пояснила Триш. – А потом она заберет у нас нашего первенца, если мы не сможем угадать имя ее босса.

– Что? – удивился Роб. – Полный идиотизм. Ведь ты еще даже не беременна.

– Триш, вы правы, думая, что здесь есть некая уловка, – рассмеялась Калли. – Но она никак не связана с именем гнома или с расставанием с будущим ребенком.

– А тогда что? Вы хотите, чтобы мы ограбили для вас банк? Или кого-нибудь убили?

Калли отрицательно покачала головой.

– А тогда в чем загвоздка?

– Если вы согласитесь принять содержимое этого кейса, – просто объяснила Калли, – то одним человеком на свете станет меньше.

– Хватит, с меня достаточно, – сказала Триш. – Теперь я поняла, что это какое-то телевизионное шоу, но это самое жестокое издевательство над людьми, которое мне когда-либо приходилось видеть. Хотите, я подскажу вам, что надо сделать в следующий раз? Прежде всего, пригласите женщину обычного вида, а не фотомодель. И откажитесь от всей этой эзотерической абракадабры. Да и кто сейчас на это купится? А теперь выкладывайте, где камера – в кейсе?

Кейс.

С того момента, как Калли открыла крышку, Роб впал в состояние ступора. Он наконец-то нашел что-то более интересное для изучения, чем грудь Калли. Даже сейчас он все никак не мог отвести глаз от наличных.

– А вы нам что-то заплатите, если это покажут на экране? – поинтересовался он.

– Должна вас огорчить. Это не телевидение, и у меня нет скрытых камер, – покачала головой Калли.

– Тогда во всем этом нет никакого смысла.

– Я же уже объяснила, что это социальный эксперимент. Мой босс устал от насквозь прогнившей судебной системы этой страны. Ему надоело видеть, как убийцы выходят на свободу из-за того, что полиция плохо делает свое дело, из-за того, что скользкие адвокаты делают его хорошо, и из-за идиотов присяжных. Поэтому он преследует убийц, которым удалось избежать наказания, как настоящий член Комитета бдительности [2]. И он считает, что таким образом оказывает обществу услугу. Но когда человек умирает, не важно, каким он был негодяем, общество в любом случае от этого что-то теряет, вот поэтому мой босс и оплачивает заранее те жизни, которые он отбирает.