Обгоняя смерть - Тим Уивер Страница 26

И тут заметил, что фонарь световой сигнализации включен.

Я подошел к окну и увидел в снегу следы, ведущие к дому, потом к крыльцу и боковой стене.

Я поставил чашку на кухонный стол и вернулся в спальню. Шторы были неплотно задернуты. Следы под окнами шли параллельно дому и от угла поворачивали обратно.

Послышался какой-то звук.

Где-то в доме.

Я повернулся, глядя сквозь темноту спальни. Слышалось только, как каплет с желобов талая вода. Я медленно пересек спальню и двинулся по коридору.

Щелк.

Снова тот же звук.

Это дверь?

Я стал припоминать все шорохи и скрипы, раздававшиеся в моем жилище. Но пока прислушивался, ничто не нарушало тишины.

Может, это какое-то животное.

У Лиз была кошка. А следы в снегу, вероятно, мои. Несколько дней назад я там был.

Щелк.

И на сей раз дрогнула ручка парадной двери.

На долю секунды мне показалось, что подошвы прилипли к ковру. Я пристально смотрел на ручку, она медленно и тихо поворачивалась вниз до отказа. Потом дверь приоткрылась. Если бы я спал, ничего бы не услышал.

Дверь полностью отворилась. Фонарь бросал в коридор желтый квадрат света, но больше не было ничего: ни движения, ни теней, ни звуков.

Потом вошел человек.

Он был в черной одежде и глядел в темноту гостиной, повернувшись ко мне спиной. На темени его была маска. Натянув на лицо маску, он поискал что-то на поясе — потом повернулся и посмотрел в мою сторону. Я попятился в спальню.

Ах черт!

В руке у него я увидел пистолет с глушителем. А маска была пластиковая — такую надевают дети в канун Дня всех святых. С прорезями для глаз и рта. Сам дьявол вглядывался в коридор, ища меня в темноте.

В спальне не было укрытия.

Два шкафа с одеждой и обувью. Книжный стеллаж. Комод с зеркалом. Дверь в чулан. И никакого оружия — отбиваться нечем.

Щелк.

Звук из коридора.

Он приближается.

Дверь спальни качнулась к маленькой нише в стене глубиной около двух футов. Это был мой единственный выбор. Я бесшумно скользнул за створ и притянул его к себе до отказа. Смотреть теперь я мог только вправо, в узкую щель между дверью и косяком, и влево, на изножье кровати и комод. Я взглянул влево.

Мне показалось, что я повернулся со страшным шумом: каждый звук, биение сердца, движение век усиливались стократно. Я пытался услышать приближение этого человека, услышать хоть что-то, но в доме стояла тишина. Ни шагов. Ни скрипов. В зеркале комода мне открывалась вся спальня. Прикроватные тумбочки. Книги Деррин. Ее растения. Ванная, раковина, душевая. Дверь и за ней чернота коридора.

Ни единого движения.

Полное безмолвие.

И вдруг появился этот человек.

Проблеск красного пластика. Черные носки его ботинок, начищенные, блестящие в свете сигнального фонаря. Маска, словно вбирающая в себя темноту. Он остановился, оглядел комнату, поворачиваясь всем телом. Но не издал ни малейшего звука, даже когда шагнул в спальню.

Я не шевелился. Не дышал, стараясь себя не выдать. Противопоставить пистолету мне было нечего. Единственный способ защититься: заставить его поверить, что меня нет дома.

Еще один шаг.

Он слегка приподнял пистолет, указательный палец мягко лег на спуск. Я услышал, как он втягивает носом воздух. Принюхивается. Будто собака, пытающаяся взять след. Бросил взгляд в сторону комода, в зеркало, словно бы прямо на меня. И пошел. Мимо ванной. Вдоль края кровати.

И тут я почувствовал запах, тянувшийся за этим человеком. Ужасный, отвратительный, словно от гниющего компоста. Я судорожно сглотнул, пытаясь изгнать его из горла и носа. Но смрад не исчезал. Я безуспешно сглатывал снова и снова.

Человек в маске заглянул под кровать, потом выпрямился и подался вперед, к прикроватной тумбочке Деррин. Послышался шум выдвигаемых ящиков, потом еще один звук: он взял рамку с фотографией. А когда повернулся, в руках был один пистолет — фотография исчезла. На снимке были мы с Деррин во время нашего последнего совместного отдыха.

Мне потребовались все силы, чтобы сдержаться. Скрывшийся под этой маской плюнул мне в душу. Оскорбил меня. Мою жену. Наши воспоминания. В груди начала подниматься волна гнева, но ее остановил страх, когда этот человек стал приближаться, держа перед собой пистолет. Быстро, решительно, словно внезапно понял, где я.

В проеме двери он остановился. Повернулся. Снова оглядел спальню. Потом потянул носом воздух; вдох был долгим, глубоким. А на выдохе я вновь ощутил его запах. Его гниль. Его смрад. Я затаил дыхание, отчаянно силясь не сглатывать. Не издавать звука.

В конце концов он повернулся и пошел через коридор в спальню для гостей. Я наблюдал, как мрак поглощает его — все, кроме маски. Красный пластик не исчезал в темноте.

Он оглядел комнату слева направо долгим, змеиным движением. И проделал то же самое в обратную сторону. Потом вернулся в полумрак коридора, остановился и снова взглянул в мою сторону. Я замер, глядя в щель между дверью и косяком, прямо в темноту глазных отверстий маски.

Наконец он ушел.

ПРОГРАММА

Он сидел на краю кровати, всматриваясь в открытую дверь. За ней была гостиная почти без мебели. Он видел только стол посередине и задвинутый под него стул.

Это какая-то хитрость. Не иначе.

Он попытался сообразить, сколько его здесь держат, сколько раз он просыпался среди ночи и глядел в угол спальни. Недели две или три. Может быть, месяц. Или дольше. И все это время дверь ни разу не была открытой.

Однако сейчас открыта.

Он слегка подался вперед. Теперь ему стала видна большая часть гостиной: вторая дверь справа от стола, закрытая. Рядом с ней пустой книжный шкаф. На шкафу книга с золотыми буквами, спереди прикреплена записка: «Отправить почтой».

Он поднялся на ноги, бросил одеяло на кровать и медленно пошел к двери спальни. Остановился. Теперь понятно, что это за книга.

Библия.

Он неуверенно шагнул в гостиную. Половицы холодили босые ступни.

— Привет.

Он повернулся и увидел человека, стоявшего, прислонясь к стене. Одетого во все черное. Рослого, плечистого, хорошо сложенного.

— Как себя чувствуешь?

«Я узнаю тебя», — подумал он, пытаясь ухватить нить памяти. Но та не давалась. Воспоминания исчезали каждый день — и не возвращались.

— Лишился голоса? — спросил рослый и оттолкнулся от стены. — Кстати, меня зовут Эндрю.

— Где я? — невнятно произнес он сквозь беззубые десны.