Шестая жизнь Дэйзи Вест - Кэт Патрик Страница 25

Я не видела Одри всего два дня, но за это время она как будто постарела на несколько лет. Мэтт с родителями предложили мне пойти в спальню к Одри одной, и, взглянув на нее с порога, я с трудом сдерживаю слезы. Одри лежит на спине, закрыв глаза. Руки, прижатые к бокам, лежат поверх покрывала. Лицо бледное, как у призрака, и выделяется своей белизной даже на фоне белой наволочки. Я не знаю, что сказать, и не решаюсь двинуться с места. Размышляя над этим, я рассматриваю надписи на черной стене. Там появилась новая цитата. Это что-то вроде пословицы: «Упал семь раз, встань восемь».

Я, грустно улыбаясь, стою без движения и смотрю на Одри. Она открывает глаза.

— Привет, — говорю я шепотом.

— Да какого черта ты шепчешь? — спрашивает Одри с бодрым смехом, лежа в своем гнездышке из покрывал.

— Прости, что разбудила, — продолжаю я уже обычным голосом.

— Ты меня не разбудила, — говорит Одри. — Я не спала. Я медитировала.

— А, понятно, — говорю я, кивая и стараясь определить, шутит она или нет. Никак не могу понять, устраивает ли она представление специально для меня или ведет себя естественно. Я испытываю неловкость и, переминаясь с ноги на ногу, стою посреди комнаты. Потом решаю, что пора перестать гадать. — Что ж, — продолжаю я, — спасибо, что рассказала мне о своей болезни.

Одри снова смеется. Вид у нее бледный, а смех веселый. Я делаю еще пару шагов вперед и осторожно присаживаюсь на край кровати.

— Упс, — говорит она.

— Упс? — удивленно переспрашиваю я.

— Упс, — повторяет Одри, пожимая плечами. — Как-то вот не вышло.

— Да ничего, — говорю я. — Все понятно. Но ты не волнуйся, я тебя не боюсь.

— Спасибо, Дэйзи, — отвечает она с нежностью.

— Тебе уже лучше?

— На самом деле, да. Мне гораздо лучше. В больнице мне дали обезболивающее, и вчера я почти весь день спала. Сильная штука. Конечно, хоть мне и лучше, родители все равно заставят лежать в постели еще пару дней.

Я киваю, размышляя над тем, что бы еще сказать.

— Кстати, я тут недавно твое письмо прочла, — говорит Одри. — Прости, что сразу не могла ответить. Мне не понравилось, что родители затащили тебя в Канзас-Сити насильно. И, конечно же, я на тебя не сердилась. Как ты могла такое вообразить?

— Не знаю, — признаюсь я постепенно затихающим голосом. — Просто… В общем, уже все прошло.

— Ну и хорошо, — говорит Одри. — Да, кстати. Тебя брат забрал из Канзас-Сити? Что случилось?

Я осторожно подбираюсь ближе и нагибаюсь к Одри, держась рукой за спинку кровати, как утром, когда рядом лежал Мэтт.

— Мне нужно о многом тебе рассказать, — говорю я, широко улыбаясь вопреки не слишком располагающей к этому обстановке.

Одри садится, устраивается поудобнее и смотрит на меня с явным интересом.

— Ну, давай же, рассказывай, — говорит она.

Поняв, что откладывать неприятный звонок уже бессмысленно, я набираю номер Мэйсона. Я сильно нервничаю, и меня даже начинает слегка мутить: наверное, то же самое чувствуют все дети, нарушающие правила. Услышав, что он взял трубку, я вся подбираюсь в ожидании взбучки. Однако Мэйсон ведет себя вовсе не так, как я ожидала.

— Как у тебя дела, Дэйзи? — спрашивает он обеспокоенным голосом.

От удивления я не сразу нахожусь что сказать.

— Дэйзи, ты меня слышишь?

— Да, — говорю я, смущенно покашливая. — Слышу. Я здесь.

— Что с тобой? — снова спрашивает Мэйсон.

— Все в порядке, — говорю я замирающим голосом. — Я хотела…

— Ты хотела повидаться с подругой, — заканчивает за меня фразу Мэйсон.

— Да, — признаюсь я.

— Я понимаю, — говорит Мэйсон, смягчаясь. — Только зря ты со мной об этом сразу не поговорила.

— Да, зря, но ты же был у Вэйда, а я случайно обо всем узнала. В общем, мне показалось, что я должна увидеть Одри немедленно.

— И как ты туда доехала?

— Брат Одри, Мэтт, заехал за мной и забрал, — отвечаю я, решив, что говорю правду, хотя и несколько подкорректированную с точки зрения хронологии.

— Ага, — произносит Мэйсон тоном, по которому можно заключить, что он не прочь расспросить меня о Мэтте.

— Это очень печально, — быстро говорю я, желая вернуть разговор к теме Одри.

— Без сомнения, Дэйзи, — соглашается Мэйсон. — Дай мне знать, если я могу чем-то помочь.

— Чем помочь? — спрашиваю я.

— Только, пожалуйста, будь разумной, — нерешительно добавляет Мэйсон.

— Воскреси ее, — прошу я шепотом. — Когда это случится, конечно. Верни ее.

Мэйсон смеется в трубку.

— Я не могу этого сделать, Дэйзи, — говорит он. — Как бы мне ни хотелось, ты знаешь, что я не могу.

— Ну почему же? Ты можешь. Когда она умрет, ты сделаешь ей инъекцию, и она снова будет жить, — говорю я, чувствуя подступающие слезы. — Как я.

— Она не как ты, — говорит Мэйсон. — Когда я узнал, куда ты уехала, я изучил историю болезни Одри. Дэйзи, ее тело разрушено. Безвозвратно. Я не могу сделать инъекцию стоимостью в два миллиона долларов тому, на кого она заведомо не подействует.

— Разве дело в деньгах? — раздраженно спрашиваю я.

— Не только, — отвечает Мэйсон тоном бизнесмена. Он всегда откровенен со мной, и порой я об этом даже жалею. — Дело обстояло бы иначе, если бы тело Одри не было в таком удручающем состоянии. Прибавь к этому обстоятельству чудовищную стоимость состава и взвесь все «за» и «против». К тому же она даже не участница проекта!