Белое безмолвие - Сара Лотц Страница 22

Плохой день, который начался с ПЛОХОГО предзнаменования.

Не смогла найти ледоруб Уолтера, единственную принадлежавшую ему вещь, которую я взяла с собой на гору. И поэтому не положила его на чортэн ^[50], чтобы его благословили в ходе церемонии пуджа. (Тем не менее, когда я вернулась, он нашелся – лежал возле моей поролоновой подушки.)

После благословения ламы, которое должно было умиротворить духов горы перед штурмом склонов Эвереста, Джангбу отвел меня в сторону и сказал, что кто-то хочет со мной поговорить. Смутившись, я последовала за ним в палатку кухни, которая, как всегда, была затянута сигаретным дымом. (Еще один укол утраты – дым всегда заставлял меня вспоминать об Уолтере.)

Там меня ждал шерп Дава, прикрепленный к корейской команде. Лицо у него было доброе, он хорошо говорил по-английски и обладал тем особым спокойствием, которое у меня всегда ассоциировалось с тибетскими буддистами. Он сразу перешел к делу. Оказалось, он случайно услышал, что я здесь, а один из его двоюродных братьев, Анг Цзеринг, был проводником на непальской стороне горы в прошлом году, когда погиб Уолтер. Более того, Анг Цзеринг входил в состав той экологической группы, которая нашла нас после того, как Уолтер попал в беду. Как описать то, что я почувствовала? Холодные пальцы дотронулись до моей спины, кулак сжал мое сердце, дыхание остановилось. Всё это избитые клише, и ни одно из них и близко не соответствует моему состоянию. Я помню Анг Цзеринга. Конечно, я помню его. И до сих пор слышу его голос: «Двигайтесь, диди ^[51], двигайтесь, леди. Ему не поможешь. Спускайтесь прямо сейчас».

Вся команда продолжила подъем, но Анг Цзеринг оставался со мной, пока мысли о Маркусе не вырвали меня из пучины горя и я не начала двигаться. Он спас мне жизнь. А я его так и не поблагодарила.

А затем последовал удар: Дава сказал, что его кузен погиб в лавине, когда был проводником на Манаслу ^[52] в сентябре прошлого года. У Анг Цзеринга остались жена и двое детей, а страховка мизерная. Вот так: я тут скулю, как мне тяжело, а семья Анг Цзеринга потеряла вообще всё. Я пообещала всячески помочь им по возвращении домой. И это самое меньшее, что я могу для него сделать.

Вот еще один повод добиться успеха и обрести финансовую независимость. Я могу это сделать.

Увидев, что я расстроена, Тадеуш сказал мне несколько добрых слов в своем совсем не сентиментальном стиле, когда я налетела на него, выходя из кухонной палатки, а потом ко мне зашла Эри, чтобы узнать, почему я не появилась в столовой к ужину. Их забота помогла мне, но показала, что в слабости я не похожа на саму себя.

Вдобавок ко всему теперь шалят мои нервы. Завтра мне нести на себе сорок фунтов снаряжения в ПБЛ. Двенадцать миль. Нужно не забывать, что это ничто по сравнению с тем грузом, который потащат наверх шерпы и носильщики. Я не в той форме, в какой мне хотелось бы находиться, но это вопрос не физического, а психологического состояния.

Я не могу позволить себе постоянно думать о том, как там поживает Стеф на южной стороне. По последним данным, «ледяные доктора» еще даже не проложили маршрут через ледопад ^[53], так что вряд ли она уже приступила к акклиматизационным ротациям. Стеф не может допустить, чтобы кто-то увидел, как она хватается за веревки, но она, конечно, не станет пытаться пройти через ледопад раньше шерпов. Во время нашей короткой встречи в Каме много лет назад она не показалась мне склонной к риску. Она психологически устойчива, прагматична, и у нее нет того дополнительного эмоционального груза, который несу на себе я.