Пока ты спал - Альберто Марини Страница 21

«Я правда страдаю, потому что мне нет прощения, Клара, и было бы лицемерием искать его. Мне очень нужно поделиться с тобой, я так сильно провинилась. Боже мой, что я…»

— Представляешь, ты мне сегодня приснился!

Киллиан оторвался от экрана, и его глаза расширились от испуга. Перед ним, улыбаясь, стояла Клара, в красном пальто, из-под которого был виден белый свитер.

— Спокойно, сон был не эротический… — добавила она, смеясь над реакцией пораженного консьержа.

Он был ошеломлен, не мог ни пошевелиться, ни сказать что-нибудь. На дисплее компьютера были открыты профиль Аурелии и половина написанного сообщения. Любопытный взгляд Клары пару раз упал на ноутбук, но она, воспитанная и образованная, уважала чужую личную жизнь и, конечно, не посмела взглянуть на экран.

— Эй, я пошутила, — сказала девушка, чтобы немного успокоить Киллиана. — Ладно, вижу, что ты не рад, так что забудь об этом. Я и сама не знаю, что мне снилось. У меня в последнее время проблемы со сном.

Киллиан молчал.

— У тебя все в порядке? — спросила Клара, и он молча кивнул головой.

Клара приподняла брови, не понимая, что происходит. Но ее это особо не волновало. Она надела шерстяные перчатки и теплые наушники вместо шапочки.

— Еще хотела сказать, чтобы ты не волновался насчет часов… Я сама виновата, ничего страшного, бывает. Ладно… хорошего дня, Киллиан.

Когда он сумел поднять руку в знак приветствия, Клара уже ушла. Через стекло он посмотрел на пустынный тротуар и сказал себе, выпуская из легких воздух: «Точно, нужно поменять хлороформ на что-то другое».

Он вернулся к монитору. Послание было практически закончено, и теперь оно нравилось ему гораздо больше. Структура была выстроена так, что сначала он формировал между двумя женщинами приязнь и интерес, потом заставлял Клару разделить их общую боль, а потом бил в цель, возрождая чувство вины. Он понимал, что лишен литературного или поэтического таланта, но письмо казалось правдоподобным, искренним посланием от страдающей подруги.

Он подумал, какой будет первая реакция Клары. Наверное, в такой ситуации Клара попросит у Аурелии ее номер телефона, чтобы поговорить.

«Боже мой, что я наделала. Я даже не знаю, жива ли твоя бабушка. Всей душой надеюсь, что она жива и здорова. И если это так, никогда не бросай ее, Клара. Навести ее сегодня же и крепко, крепко обними. Не хочу, чтобы ты когда-либо страдала так, как страдаю сейчас я. Прости, что влезла в твою жизнь, но мне очень нужно было открыться кому-то, кто поймет. Я сейчас не готова говорить по телефону или встречаться с кем-то, мне нужно время, чтобы прийти в себя. Все это очень тяжело. Когда появятся силы, я постараюсь с тобой связаться. Крепко тебя обнимаю. Твоя подруга Аурелия».

Он закончил. Общее впечатление было хорошим, и он даже не оставил себе возможности для сомнений, а отправил текст, не перечитывая. Когда Клара доберется до офиса, послание уже будет ждать ее в Сети.

В 10:40 Киллиан разложил корреспонденцию по почтовым ящикам. Ему не нужно было вскрывать конверты, чтобы получать частички информации о людях, живших в месте его работы. Все небольшие детали он записывал в черную книжечку. Например, одиночество миссис Норман подтверждалось тем, что она не получала ничего, кроме счетов за газ, воду, телефон, свет, а раз в два месяца — журнал о собачьей моде. Был хорошо виден уровень доходов некоторых соседей, например женщина из квартиры 5Б получала кучу счетов за всякие необязательные услуги: платное телевидение, спортивный клуб, гольф-клуб, салон красоты, бассейн, иглоукалывание, массаж, кислородотерапия, брачное агентство… Она была подписана на множество журналов, ей приходили предложения из туристических агентств и приглашения в ночные клубы и новые рестораны.

Больше всего Киллиана интересовала переписка пожилых людей с их ровесниками — это был их единственный (или, по крайней мере, очень важный) способ общения с друзьями и близкими. Например, мистер Самуэльсон, которого никогда не навещали гости и который часто сидел в кафе один, на самом деле был не так уж одинок. Ему регулярно приходили письма от друзей и знакомых со всех уголков страны, а чаще всего — из Вашингтона, от какой-то Жозефины Ворд. Письмо от нее было в почте и на этот раз. Киллиан подержал в руках конверт, надписанный аристократическим почерком Жозефины, и положил его в карман.

Перерыв на обед он провел дома, занимаясь срочными делами. Он принес туда флакон с концентрированной щелочью, взятый из шкафа с моющими средствами для уборщиц, надел маску (такую же, как ночью, в квартире Клары) и открыл жидкость для снятия лака.

Синтез хлороформа в домашних условия не представлял сложности. В стеклянной миске он смешивал щелочь с жидкостью, содержащей ацетон, а потом разбавлял раствор холодной водой. После того что случилось прошлой ночью, Киллиан решил усилить действие наркотика. Шприцем отмерил десять миллилитров жидкости для снятия лака (вместо шести обычных) и добавил их к двум стаканам концентрированной щелочи. Он налил меньше воды, чем раньше, чтобы раствор вышел более насыщенным. Смесь потемнела и начала закипать, химическая реакция шла бурно, миска нагревалась, и он переставил ее в раковину, наполненную льдом, чтобы остановить испарение. Кипение мгновенно прекратилось.

Нужно было подождать примерно час, чтобы прозрачные капли хлороформа скопились на дне емкости.

Киллиан снял маску и почувствовал голод, но не прервал своих дел: он вошел в Интернет с ноутбука Алессандро. Сообщение, отправленное утром от имени Аурелии, оставалось без ответа. Может быть, он совершил ошибку, не перечитав текст? Ситуация в письме слишком сильно походила на историю с бабушкой Клары? А вдруг рыжая что-то заподозрила, разгадала его ловушку? Он постарался успокоиться. Возможно, наоборот, послание тронуло Клару до самой глубины души, погрузило ее в невыносимую печаль… Она чувствует себя растоптанной, не в силах написать даже пару строк, чтобы утешить подругу. Этот вариант нравился Киллиану больше, чем первый. Вероятность того, что Клара что-то заподозрит, была ничтожна. Постепенно в его голове утвердился второй сценарий, в котором Клара была погружена в пучину несчастья. Довольный возможным успехом, он наконец с аппетитом съел сэндвич.

Киллиан был в отличном настроении. Ему пришло в голову, что сейчас не время останавливаться и ждать реакции девушки, нужно продолжать атаковать ее в момент слабости, как на боксерском ринге. Да, он нанес неплохой удар, болезненный, но нужно бить дальше, не останавливаясь, пока противник не окажется на полу.

Незадолго до двух часов дня он позвонил администратору здания и сказал, что плохо себя чувствует и не может оставаться в будке, потому что должен показаться врачу. То же самое он сообщил и сеньорам Лоренцо: сегодня вечером занятие с Алессандро не состоится. Сеньор Джованни предложил выпить рюмочку граппы на травах: по его мнению, это средство против простуды было гораздо эффективнее любых лекарств. Киллиан вежливо отклонил приглашение.

Надев темное пальто и шерстяной шарф, который прислала ему мать в начале зимы, он вышел на улицу. На Семьдесят седьмой улице он сел в метро и направился по первому адресу — в зоомагазин на Второй авеню. В подземке в это время суток было пустынно. Какой-то молодой пуэрториканец развлекал туристов танцем, похожим одновременно на брейк-данс и стриптиз вокруг вагонного поручня вместо шеста, под музыку из бумбокса.