Страшный человек - Сергей Протасов Страница 19

Титов молчал, разглядывая своего палача. С недавних пор он перестал впадать в ступор и удивляться. С пожизненным, конечно, перебор, но задача проясняется — деньги. А где деньги, там и торг. Дело привычное. Ему даже стало легче.

— Потерпевший уже зарегистрировал заявление?

— Пока нет, но наброски мне адвокат показывал. Именно из набросков и соткалась история. Потерпевший пока в раздумьях, подавать заявление или нет.

— Вы не упомянули про запись с камер, а мне доподлинно известно о существовании такой записи, она изъята органами дознания. Я говорил с оператором из домоуправления. Он просматривал запись и видел все, что произошло. Так вот, с его слов, на записи видно, что нож в руках у Изотова, а я этот нож отбираю и выкидываю, — Александр блефовал. — Думаю, суд примет запись к рассмотрению и заявление Изотова признает ложью.

— Это вряд ли, Александр Михайлович, — спокойно парировал Токарев. — Сам я запись не изымал, но в деле есть объяснение оператора о том, что видеорегистратор три недели как сломался и не ремонтируется до сих пор, поскольку денег нет. Кстати, в его рабочем журнале есть соответствующая отметка, копия журнала приложена. Наши эксперты обнаружили отсутствие записи на видеорегистраторе именно с даты поломки оборудования. Не знаю, с кем вы говорили, но я располагаю только такой информацией. Другая камера, дальняя, не пишется уже несколько лет. Изображение с нее выводится на монитор, но не сохраняется. Жаль, конечно, видео здорово бы нам помогло. Но увы, записи не существует.

Волна гнева мгновенно захлестнула Титова. Ему захотелось ударить Токарева бутылкой в лицо, сбить со стула и топтать до полного удовлетворения, бить-бить-бить, пока не устанет, пока закипевшая кровь не успокоится. Он сжал кулаки и закрыл глаза, еле сдерживая дыхание. «Тихо, тихо, — повторял он про себя. — Успокойся».

Через минуту открыл глаза и медленно произнес:

— Этого следовало ожидать. Капитально обложили, — он замолчал, пытаясь восстановить дыхание, сдавленная ярость клокотала в его голосе. — Я надеюсь, что вы понимаете, можете не отвечать, но думаю, вы отдаете себе отчет в том, насколько грязно, бессовестно, незаконно вы поступаете. Вы и ваши подзащитные. Надеюсь также, что, отдавая себе в этом отчет, вы понимаете, что требовать от меня действовать по закону, поступать правильно, по совести вы теперь не можете.

— Вы угрожаете?

— Я не перебивал вас, позвольте и мне закончить мысль. Раз уж мы говорим по-товарищески, без протокола, я должен высказаться, чтобы снять некоторые вопросы в будущем. Не против? Так вот. Я небедный человек, и деньги у меня кое-какие отложены, но если вы загоняете меня в угол, я обещаю вам, гарантирую, что вы заплатите за это. Вы все! Я вас уничтожу. Из тюрьмы, из колонии, так и знайте. В любом деле должны быть человеческие понятия. Если я действительно был бы виноват, я ответил бы за содеянное безо всяких, мне знакомы понятия «честь» и «совесть»! — Титов почти кричал. — Убежден, вы понимаете — все так называемые ваши факты сфабрикованы, свидетели куплены или запуганы, записи уничтожены. Понимаете, но ничего не предпринимаете, возможно, и сами участвуете в этих махинациях. Мне безразлично. Мы с вами это знаем, вы и я, и большего мне не надо. Вот такая теперь диспозиция. Уверен, вы меня правильно поняли. Теперь мой вопрос. Почему Изотовы не подают до сих пор заявление? Чего ждут?

Прозвучавшая речь ошеломила Токарева, он такого не ожидал и замешкался.

— Ну, — начал он, раздумывая, как теперь разговаривать. — Не думаю, что вы кого-то сейчас очень напугали. Напротив, возможно, теперь придется действовать жестче, не знаю. Однако я уполномочен предложить некую сделку.

— Наконец-то! Дошло и до дела! Сыпьте!

— Будет вам, не шумите, обойдемся без аффектации и бретерства. Парень же пострадал, физически и морально. Не будете отрицать. Парень вам попался непростой, чистое невезение. Лечение и восстановление плюс некоторый моральный, так сказать, ущерб…

— Сколько вы хотите? Давайте, не тяните!

— Не я, поймите же вы! Вам просто не повезло с объектом вашего героизма, вот и всё. Такое редко, но случается. Моего интереса тут нет и быть не может, я в некоторой степени заложник ситуации. На меня тоже давят, будь здоров как, не увольняться же мне из-за вас? Не забывайте, в какой стране живем. Давили же от вас из Москвы на налоговую? Понимали вы, что нарушаете закон, но следствие прекратили. Совесть не мучила тогда? Что я вам объясняю-то?

— Сколько?

Токарев взял свой старенький телефон, нахмурился, неумелыми пальцами понажимал кнопки и повернул экран к Титову. На экране высвечивалось «10 000 $».

— Десять тысяч долларов? — прошептал Титов в свой смартфон. — Вы серьезно?

Токарев укоризненно покачал головой.

— Более чем, — ответил он. — Полагаю, вам это по силам. Торга нет. Отказываетесь — запускаем механизм, ну а там как пойдет.

— Когда?

— Лучше до конца недели, но можно и до конца месяца. Достаточно вашего слова. Если да, то заявления не будет, показаний свидетелей тоже.

— А патрульные? Вызов-то был.

— Вызов записан, приехали — никого. Рапорта будут предоставлены. Имейте в виду, я тоже рискую, использую свой, так сказать, административный ресурс и влияние.

— Премию хотите?

— Перестаньте, в самом деле, я все объяснил. Чего порожняк-то гонять. Решение за вами.

— Могу я подумать?

— Думайте, но здесь, при мне. Расстаться мы должны с решением. Нет — значит заявление…

— Хорошо, до конца недели деньги будут. Кому передать?

— Перечислите вот на этот счет по курсу на день зачисления, — Токарев открыл сообщение в телефоне. — Перепишите себе номер.

Титов достал из кармана ручку и переписал номер на салфетку.

— А гарантии?

— Мое слово. Мало? Расписок я давать не буду. Сомневаетесь — не перечисляйте, но можете не сомневаться, дело заведено не будет, обвинений против вас тоже, я отвечаю.

— Договорились, прощайте. Руки я вам, пожалуй, не подам, не взыщите, но надеюсь на вашу честность. «По курсу»? — передразнил он. — Потрясающе!

Его отпустило. Сразу стало легко дышать. Захотелось плясать и петь. Десять штук жалко, конечно, но у него в загашнике гораздо больше тысяч наличными. Не смертельно. Даже странно: зная, кто он и где работает, они запросили, в общем-то, несерьезную сумму.

Настроение поправилось, появился оптимизм. Титов вспомнил про своего наемника.

«Загулял Миша что-то, — подумал Александр, ощущая кураж. — Надо его срочно найти, пока делов не натворил, почти неделя уже, как он аванс получил».

Время ожидания на улице Проектируемый тупик в этот раз прошло не совсем впустую. Подкравшись под окно, Титов разглядел в квартире движение, вспышки огня и тихие разговоры. Находился ли внутри Михаил, убедиться не удалось, но, скорее всего, он там был. Заходить в квартиру казалось опасным. Светиться при свидетелях он больше не рискнул. «Ладно, будь что будет, — решил он. — Судьба как-то лучше меня последнее время находит решения. Вернусь из командировки — займусь вплотную этим вопросом».