Золотой Лингам - Сергей Юдин Страница 17

Ровно половина пруда была еще освещена косыми лучами заходящего солнца, а над второй половиной уже начали сгущаться сумерки, скрадывая очертания склонившихся над водой корявых ветл и осин.

Характерного для болот затхлого аромата не чувствовалось. Дело в том, что вода в пруду постоянно обновлялась: Алексей знал, что по правому берегу било несколько ключей и родников, а излишек влаги по неглубокому оврагу уходил в реку.

Осторожно раздвигая коварные, как безопасная бритва, листья осоки, он прошел по пружинившим под ногами кочкам сфагнума и остановился шагов за пять до воды. Дальше идти было нельзя – не позволяла сильно заболоченная почва, того и гляди полные сапоги зачерпнешь. Подоспевшая следом баба Люда слегка потыкала палкой в мох, и на поверхности тут же со звучным всхлюпом образовалась лужа. Старушка удовлетворенно хмыкнула и, взглянув на Рузанова, предложила:

– Ты, Лексей, вот что, пошуруй-ка вон в тех кустах, там у меня досточки припрятаны…

«Пошуровав» в указанных ею кустах, он действительно обнаружил пять широких и достаточно длинных, хотя и несколько подгнивших уже досок. Подтащив их к берегу, одну из них он положил под ноги, вторую бросил почти к самой воде, а поперек них расположил три оставшиеся так, чтобы соорудить некоторое подобие мостка. С опаской вступив на него, Алексей убедился, что хотя доски и погрузились слегка в воду, но вес его вполне выдерживают.

– Ну, что теперь, баба Люда? – поинтересовался он, поднимая с земли мешок с притихшей птицей.

Людмила Тихоновна решительно ступила на доски и, слегка отодвинув его в сторонку, подошла почти к самой воде. Там она остановилась и принялась из-под ладони внимательно и неторопливо осматривать пруд.

Воздух вокруг буквально звенел от мириадов комаров, которым противно подпевали надсадно квакающие земноводные. Гнусные кровососы пикировали на Алексея целыми эскадрильями, пытались впиться даже в глаза и залезть в уши. Ему было ясно, что бабка просто решила поиздеваться над городским жителем, и в то же время интересно, как она собирается выкручиваться и объяснять отсутствие пресловутого Анчипки, но тут старуха обернулась и заявила:

– Самое время. Доставай пеструху.

Развязав мешок и вытащив за связанные лапы вновь отчаянно заквохтавшую и забившую крыльями курицу, он было протянул ее бабе Люде, но та только отрицательно помотала головой и, вернувшись с досок на относительно твердую почву, велела ему бросить бедную клушу в воду как можно дальше от берега. Хотя Рузанов, признаться, и предполагал, что приготовленное для него театральное действо должно завершиться чем-то подобным, все одно ему стало жалко несчастную птицу.

– Как же мы ее потом вытащим? Может, хоть лапы ей развязать, баба Люда? Утонет ведь!

– Бросай, тебе говорю, – отвечала старуха, – не утопнет. А лапы ей развязывать не моги, не то она вмиг обратно к берегу возвернется. Да не смотри на меня так жалостно! Что тебе в суп, что Анчипке на зуб – уж такая ихняя куриная доля.

Чертыхаясь про себя и уже проклиная всю эту дурацкую затею, он прошел по хлюпающим доскам к воде и, перехватив приготовленную к закланию курицу так, чтобы держать ее двумя руками за прижатые к бокам крылья, размахнулся что было силы и швырнул бедняжку в пруд, едва сам не полетев следом. Восстановив равновесие, Рузанов увидел, как их жертвенное животное упало всего шагах в пятнадцати от берега и тут же принялось заполошно бить крыльями, поднимая в воздух зеленые брызги ряски.

– Вот теперь смотри, – сказала баба Люда, – должон приплыть, у него в это время самый жор и есть.

Чувствуя себя полным идиотом, Алексей уставился на барахтавшуюся в воде птицу. Минуты шли, однако ничего не происходило, а курица, взмахи намокших крыльев которой казались на первый взгляд беспорядочными, стала, тем не менее, медленно приближаться к берегу.

– Не клюет ваш черт на живца, – злорадно сообщил Рузанов старухе, примериваясь, как бы ловчее подхватить истошно кудахтавшую пеструху.

Вот уже до спасительной суши осталось не больше пяти метров, затем трех… и тут внимание Алексея привлек странный шорох зарослей рогоза справа.

При полном безветрии толстые стебли растений заколыхались, раздвинулись, и нечто невидимое, но, судя по расходящимся по поверхности воды следам, весьма внушительных размеров, разметывая в стороны ряску и тугие плети кубышки, выплыло и замерло под зеленым покровом на открытом участке недалеко от берега.

Через несколько секунд послышался несильный плеск и гладь пруда вновь пошла легкой рябью. Создавалось впечатление, что кто-то под водой не спеша толкал перед собой здоровенное бревно и оно неумолимо приближалось к трепыхающейся жертве.

Между тем несчастная пеструшка почти добралась до берега и била крыльями в тинистых переплетениях в каком-то метре от него. Повинуясь безотчетному порыву, Алексей нагнулся и протянул руку, чтобы схватить и вытащить ее из воды, и в этот самый момент целый фонтан брызг взметнулся и окатил его с головы до ног.

Каким-то чудом не рухнув в воду, он отшатнулся и с размаху уселся на доски своего импровизированного мостка, тут же почувствовав, как баба Люда схватила его за ворот и пытается оттащить прочь от воды.

Однако Рузанов как завороженный сидел на заднице и, открыв рот, наблюдал совершенно невероятное зрелище: огромная, длиной не менее полутора метров плоская морда, страшно похожая на крокодилью, но какого-то грязно-бурого цвета, неожиданно высунулась из тины у самого берега, распахнулась устрашающая пасть, усеянная сверху и снизу сплошными острыми скрестившимися зубами, и мгновенный водоворот тут же затянул в нее злополучную наседку.

Подряд несколько мощных всплесков потрясли зеленую гладь пруда, и, вскочив на ноги, сквозь водопад поднятых в воздух брызг Алексей с содроганием разглядел невиданное монструозное создание, бившееся на прибрежном мелководье: почти трехметровое, толщиной действительно с хорошее бревно веретенообразное туловище завершалось уплощенным и длинным, как у рептилии, рылом с заметно выступающей нижней челюстью и целым частоколом кривых зубов.

Строением тела монстр немного напоминал гигантскую рыбину, но думается, эдакое чудовище могло явиться только в кошмарном сне безумного рыбака; скорее оно походило на вынырнувшего прямиком из мелового периода рыбоящера, какого-нибудь мозо– или тилозавра.

Вот устрашающий хвост вновь поднялся, последовало еще несколько оглушительных ударов по воде, и существо, уйдя с мелководья, заскользило, подобно неторопливой торпеде, к зарослям рогоза и растворилось в темных глубинах.

Промокший до нитки и совершенно ошарашенный стоял Алексей на берегу, не в силах вымолвить ни слова и дрожа мелкой нервной дрожью. Молчание первой нарушила баба Люда:

– Ну вот тебе, милок, и Анчипка. Сам видишь теперь – рук да ног у него нету, так что до человека ему ни в жисть не добраться.

Рузанов с сомнением посмотрел на старуху и поспешил отойти подальше от воды.