Когда сгущается тьма - Джеймс Гриппандо Страница 14

Мэр откинулся на спинку большого кожаного кресла, стоявшего в его офисе в городской ратуше Майами-сити-холл. Фелипе, помощник и телохранитель, сидел в кресле у противоположного конца разделявшего их старого тикового стола. Вся принадлежавшая мэру мебель была изготовлена из тика — ценной породы дерева, традиционно использовавшегося для строительства кораблей. И это, и висевший на стене в углу морской пейзаж невольно напоминали ему о том, что у него нет в запасе ни часа, чтобы походить в море под парусом. Времени не оставалось ни на что, кроме работы. Даже на семью — за исключением дочери.

Мендоса всегда выкраивал для общения с Алисией пару-тройку часов еще с тех пор, когда она была девочкой и играла в футбол в школьной женской команде — он не пропустил ни одного матча с ее участием, — и вплоть до ее выпуска из полицейской академии. Он любил свою жену, с которой счастливо прожил двадцать девять лет. Но даже когда женился, мысль, что человек может отдать свою жизнь ради другого живого существа, представлялась ему абстрактной и весьма далекой от реальности — чем-то вроде драматической метафоры, к которой прибегают поэты, живописуя силу чувств. Однако с появлением Алисии все изменилось. Когда в детстве она болела, Мендоса молил Господа, чтобы он наслал эту болезнь на него, а ее избавил от страданий. Когда она плакала, он уходил в другую комнату, не в силах слышать ее рыдания. Ясное дело, он чувствовал себя не в своей тарелке, узнав, что какой-то бездомный извращенец донимает ее своими приставаниями. И даже тот факт, что срок его пребывания на посту мэра подходил к концу и близилось время переизбрания, уже не имел для него решающего значения. Хотя, если разобраться, ему сейчас следовало не сидеть в кабинете, а заниматься фондами, то есть посещать различные светские мероприятия и пожимать руки нужным людям, чтобы получить очередной чек на свою новую избирательную кампанию. Тем не менее все его внимание сосредоточилось на деле Фэлкона. Он очень старался вести себя дипломатично по отношению к адвокату бездомного парня, но, поскольку речь шла о безопасности его ребенка, временами терял терпение. Ему казалось странным то обстоятельство, что адвокат отказывается взглянуть на это дело с точки зрения любящего отца, имеющего молодую красивую дочь.

— Я знаю, что отцу жертвы не пристало апеллировать к адвокату противной стороны, и тем не менее прошу вас внять моим доводам.

— Мне звонят иногда родители жертвы, — сказал Джек Свайтек. — Правда, в более серьезных случаях.

— Значит, вы понимаете, насколько я был разочарован, когда мне позвонил прокурор и сообщил, что вы отказываетесь пересмотреть условия освобождения своего подзащитного.

— В этом деле лично от меня ничего не зависит, — возразил Джек. — Закон требует, чтобы прокурор предъявил судье новые факты, изобличающие моего подзащитного и свидетельствующие, что он представляет большую, нежели предполагалось, угрозу для окружающих.

— Ваш подзащитный продолжает приставать к моей дочери. Разве этого не достаточно?

— Если бы у прокурора имелись факты, подтверждающие его требование, мы уже сейчас находились бы у судьи.

Свайтек коснулся больного места. Он как адвокат защиты мог и не догадываться о слабых сторонах обвинения, особенно на ранней стадии судебного разбирательства, но мэр о них знал, поскольку прокурор лично изложил ему во всех подробностях обстоятельства этого дела. По его словам выходило, что бомж незамеченным проник в бар ресторана Хьюстона, украл у его дочери сумочку, после чего выпотрошил ее в дамской комнате. С другой стороны, сотрудник компьютерного центра показал, что электронное послание Алисии отправила с его компьютера женщина, а не мужчина. Отпечатки Фэлкона там не найдены, а единственный отпечаток пальца, обнаруженный на пудренице Алисии, также ему не принадлежал.

— Какой вы, однако, проницательный человек, мистер Свайтек.

— Здесь особой проницательности не требуется. Надо лишь исполнять закон. Так что я просто делаю свою работу.

— Но ведь ваша работа предполагает и разумную осмотрительность.

— Несомненно.

— Почему бы вам в таком случае не поставить свою подпись на ордере, запрещающем вашему подзащитному приближаться к моей дочери ближе чем на пятьсот ярдов?

В трубке установилось молчание. Мэру показалось, что Свайтек в глубине души с ним согласен. Чувствительный адвокат — неужели такое возможно? Да никогда в жизни. Просто ему, мэру, удалось воздействовать на него своим даром убеждения. «А я еще ничего», — подумал он.

— Извините, но я не могу этого сделать.

Эти слова несколько поубавили самомнение мэра.

— Почему же?

— Потому что это противоречит интересам моего клиента.

— Хотите что-нибудь взамен? Так сказать, «кви про кво»? [2]Так, что ли?

— Мистер мэр! Боюсь, мне становится трудно поддерживать с вами беседу, особенно в таком тоне.

— Я говорю серьезно, а не иронизирую. Если вам что-нибудь нужно — скажите.

И снова мэр почувствовал, что Свайтек борется с собой.

— Прошу вас, не поймите меня неправильно, мистер мэр, — наконец заговорил адвокат. — Конечно, я не в состоянии в полной мере представить себе, что происходит в душе отца, когда речь заходит о безопасности его ребенка, даже если этот ребенок вполне взрослый и дееспособный человек. Несомненно, вы очень переживаете за нее. Но нам все же следует избегать разговоров такого рода. Поскольку у широкой публики может возникнуть впечатление, будто делами моего подзащитного движет не закон, а оскорбленные чувства хозяина самого высокого офиса в этом городе.

Мэр закусил губу. Хорошо, что Свайтек сейчас далеко от него. Иначе он мог бы его ударить.

— Благодарю за такой ответ, — сказал мэр. — Ничего другого и нельзя было ожидать от человека, подвизающегося в сфере отмывания денег.

— Извините, вы это о чем? — удивился Джек.

— О том, что вы внесли залог в десять тысяч долларов за своего клиента незаконным способом. Всем известно, что вы контрабандой вывезли эти деньги с Багамских островов.

— Я ничего не вывозил контрабандой, — возразил Джек. — И это ни для кого не секрет, потому что я действовал открыто и через адвокатскую палату. Мой клиент хранит свои средства в банке на Багамских островах. И я как его адвокат с соблюдением всех формальностей составил от его имени требование на снятие со счета в кредитной компании Багамских островов десять тысяч долларов для внесения залога. Означенную сумму перевели сюда по телеграфу, при этом были заполнены все финансовые документы, необходимые для такого рода трансакции, и уведомлены соответствующие федеральные власти. Конец истории.

— Нет, не конец. Благодаря вам эта история получит дальнейшее развитие, и кончится тем, что этот помешанный сукин сын снова начнет охотиться за моей дочерью. Посмотрим, не поубавится ли у вас тогда спеси. — Не попрощавшись со Свайтеком, он швырнул трубку на рычаги, не считая нужным скрывать овладевшей им ярости в присутствии своего телохранителя. И ни белые паруса за окном, ни изумрудная поверхность залива не могли его успокоить.