Обвинение в убийстве - Грегг Гервиц Страница 13

– Что мы знаем о двери?

– Здание построено примерно в 1920 году, так что, вероятно, это металлическая дверь на деревянной основе. Никакой защитной системы там нет.

Тим огляделся. Пустые бутылки в бумажных пакетах, заросшие сорняками дворы, разбитые окна…

– Они могли сменить двери, когда окрестности совсем опаскудились, а у отеля сменились владельцы.

– Еще раз проверим, не полые ли двери, – обратился Медведь к Мейбеку. – Нам не нужно, чтобы ты опять насквозь пробил тараном гребаную фанеру.

– Расслабься, Джовальски, это случилось всего один раз, полгода назад.

– Одного раза вполне достаточно.

Фрид прочистил горло:

– Здание двухэтажное, девятый номер – на первом этаже в середине коридора. Раздвижные двери из него ведут к маленькому грязному озеру за гостиницей, окно спальни тоже выходит на задний двор. Мы с Томасом будем прикрывать тыл.

Тим выключил звук своей рации, чтобы в суматохе не забыть об этом:

– Из номера есть выход в смежные комнаты?

– Нет.

Адреналин начал пульсировать в венах. Мужчины разделились на подгруппы по два человека; все вместе они напоминали кобылку, бившую копытами в ожидании, когда ее наконец выпустят из стойла.

Миллер закончил разговаривать с офицером полиции и повернулся к своим:

– Ладно, парни. Давайте наперлхарборим ему задницу!

Они прошли по коридору, стараясь не шуметь, сбившись в кучку и прижав к груди винтовки. Миллер с лабрадором возглавляли шествие, Мэйбек с тараном шел сразу же за ним. Тим, как обычно, должен был войти первым, следом за ним – Медведь, его напарник в подгруппе, и лишь потом остальные пары: все в черном, с оружием наперевес, шлемы низко надвинуты на глаза. Немало преступников от страха наложили в штаны, когда к ним неожиданно вламывались такие гости.

Дверь была не из цельной доски, вероятно, полая, с дешевыми петлями из белого металла. Мэйбек положил на нее руку, чувствуя ее вибрацию. Судебные исполнители и двери давно прониклись чувством глубокого взаимного уважения.

Мэйбек занес таран – наступил момент абсолютной тишины. Потом качнул его вниз, ударив по замку. Засов пробил дверную раму, дверь с грохотом ввалилась внутрь. Мэйбек прижался к стене в коридоре, Тим промчался мимо него, врываясь в неизвестность, а за ним – еще семь разгоряченных тел. Все громко кричали:

– Судебные исполнители США!

– На пол! Всем лечь на пол!

– Policia! Policia!

– Руки вверх! Я сказал, руки вверх, уроды!

Мул резко поднял голову: он пересчитывал стодолларовые купюры и складывал их в коричневый бумажный пакет. Рядом с деньгами на покрытом трещинами деревянном столе лежало три сотовых телефона.

Тим увидел справа мужчину без рубашки – на груди слева у него была татуировка: «Хоакин и Летиция», – но сначала решил разобраться с Мулом. Он пихнул его и уложил на пол:

– Руки! Вытяни руки! Так, чтобы я видел!

Тим обыскал Мула, наступил на него и кивнул Медведю. Два судебных исполнителя держали Хоакина, еще четверо стояло у стен, подняв винтовки. Одному из них Медведь передал Мула, а сам вырос у Тима за спиной, шагнув за ним в темный коридор.

– Судебные исполнители США! – крикнул Тим во тьму коридора. – Вы окружены! Выйдите в коридор! Выйдите в коридор!

Двое полицейских ждали у них за спиной, горя желанием попасть в задние комнаты. В коридоре было черно, и оттуда не доносилось ни звука. Никаких выступов или углов, за которыми можно спрятаться и которые опытные бойцы обходят стороной и называют роковыми воронками.

Тим быстро пошел по коридору, остальные сбились в кучу позади. Когда он приблизился к открытой двери, Хайдел и Лидия Рамирес показались в проеме и направили пистолеты в голову Тима. Это было рассчитано идеально по времени; Тим не мог выстрелить в одного, не получив пулю от другого. В тесноте коридора у Медведя не было возможности стрелять с нужного угла.

– Заходи! – цепкая рука Хайдела схватила Тима за рубашку. Медведь выстрелил; его огромные руки сжимали винтовку, как бильярдный кий:

– Немедленно отпусти федерального офицера! Я сказал, отпусти федерального офицера!

Не поднимая винтовку, Тим пальцем сдвинул рычаг, уронив обойму на пол как раз перед тем, как Хайдел втащил его в спальню. Хайдел стукнул Тима об стену и прижал пистолет к его щеке так сильно, что содрал кожу на скуле. На Хайделе была бейсболка, надвинутая на глаза. Сквозь светло-русую щетину проступала бледная кожа. Второй преступник, высокий латиноамериканец с татуировкой в виде змеи вокруг бицепса, выхватил у Тима пистолет, другой рукой вынул у него из кобуры «Смит-энд-Вессон». Он заметил, что в винтовке нет обоймы, и отшвырнул ее в сторону, хотя в патроннике оставался еще один патрон.

Из дальнего конца коридора донеслось несколько выстрелов. Хайдел высунул руку в коридор и стрелял вслепую до тех пор, пока не кончились патроны. Он отбросил разряженный пистолет в сторону, вытащил свой «Ругер», потом поднял «Смит-энд-Вессон» Тима и засунул его в пустую заплечную кобуру – про запас. Ткнул «Ругер» Тиму в лицо.

– Если хоть кто-нибудь из вас, ублюдков, шевельнется, я пристрелю этого парня! – заорал Хайдел. – Давай, детка! Давай!

Его подружка через коридор проскочила в спальню, и Хайдел захлопнул и запер дверь. Невзирая на мучительную боль, которую причинял пистолет, Тим осмотрелся в комнате и заметил запасной выход, соединявший ее с соседним номером. В разведданных была ошибка – смежные помещения все-таки существовали.

Хайдел крикнул через закрытую дверь:

– Если кто-нибудь сюда войдет, я его пристрелю! Я не шучу!

Он в панике повернулся и подтолкнул высокого парня к запасному выходу:

– Пошевеливайся, Карлос!

Карлос распахнул дверь и шагнул внутрь. Еще одна спальня, еще один длинный коридор. Хайдел толкнул Тима вперед, следуя за Карлосом по пятам. У высокого парня за пояс джинсов сзади был заткнут револьвер; его перламутровая рукоятка слегка поблескивала. Тим замедлил шаги и слегка поотстал. Хайдел с подружкой у него за спиной палили по стенам, как полные идиоты.

– Пошевеливайся, скотина! – Лидия толкнула Тима, и он притворился, что падает.

Карлос повернул за угол и исчез из виду.

– Вставай! Вставай, черт тебя подери! – Лидия нависла над лежащим Тимом, ее большая грудь колыхалась под вытянутой мужской футболкой. Хайдел маячил за ней, прикрывая тыл.

Тим встал на четвереньки, потом поднялся. Его пустая кобура болталась на поясе.

– Подними, наконец, эту сволочь и заставь шевелиться! – крикнул Хайдел.

Тим сложил руки на груди; левую руку он держал на бицепсе. Когда Хайдел приставил «Ругер» к его лбу, – а Тим прекрасно знал, что тот так и сделает, – он перехватил его руку, крепко сжав барабан, так что он не мог повернуться, и изо всех сил пнул подружку Хайдела в живот. Она громко охнула и рухнула на пол, продолжая сжимать в руке пистолет.