Обвинение в убийстве - Грегг Гервиц Страница 12

Медведь так шарахнул дверью, что она оставила в стене вмятину. Остальные приставы с завистью смотрели, как друзья выходят из здания.

Внизу их ждал «Монстр» – доисторическая военная машина «скорой помощи» с устаревшим оборудованием. На двух скамейках у противоположных стен помещалось двенадцать человек. Огромные белые буквы на черном фоне гласили: «Полиция. Судебные исполнители США». Надпись почти полностью совпадала с надписью на футболках членов ОРА. На одежде и оборудовании судебных исполнителей слово «полиция» было написано более крупным шрифтом, чем название агентства, – потому что судебный исполнитель вряд ли захочет ждать, пока среднестатистический гражданин вспомнит, что такое судебный исполнитель. А еще потому, что слово «полиция» – это интернациональный код, означающий: «Стреляю лучше тебя!».

Тим вытащил из машины свою экипировку и запрыгнул в «Монстра», сев между Медведем и Брайаном Миллером, старшим судебным исполнителем, отвечающим за ОРА и Кинологический отряд по обнаружению взрывчатых веществ. Лучшая сука Миллера – черный лабрадор – обнюхивала Тима до тех пор, пока Миллер не одернул ее и не усадил рядом с собой.

Тим оглядел остальных полицейских. Он не удивился, увидев двух мексиканцев из их отряда. Зная, что два сообщника Хайдела, убившие судебных исполнителей, были латиноамериканцами, Миллер привлек к операции латиносов, чтобы его не сочли расистом. Кубинский парень по имени Гуеррера заменял их третьего пристава, которому один из застреленных сообщниками Хайдела судебных исполнителей приходился зятем. Миллер принял все меры предосторожности, чтобы обеспечить законность задержания и убедиться в том, что его люди выдержат досмотр, который им после операции устроят СМИ.

На скамейке напротив Тим уловил движение:

– Сделайте мне одолжение: не говорите, как вы сочувствуете мне из-за истории с моей дочерью. Я знаю, что сочувствуете, и очень ценю это.

Машина с грохотом выехала со стоянки и миновала металлическую скульптурную композицию у соседнего здания – четыре огромные человеческие фигуры, выглядевшие так, словно по ним палила та же команда, что уничтожила Бонни и Клайда. Продырявленные мужчины и женщины с квадратными головами оставляли у Тима стойкое ощущение, что правительство должно заниматься составлением бюджета, а не искусством.

Фрэнки Пэлтон потянулся, закинул руку за голову и скорчил гримасу, а Джим Дэнли фыркнул:

– Твоя жена тебя побила?

– Нет, она принесла домой эту чертову книгу, «Кама-сутру» – ну, знаешь, про сексуальные позы…

Тим заметил, что винтовка Гуерреры установлена в боевом положении. Он показал средним и указательным пальцами на свои глаза, потом на курок винтовки. Гуеррера кивнул и переставил ее на безопасный режим.

– …она заставила меня трахаться в позе Коровы, и так весь вечер. Я серьезно! Я думал, что порву связки.

Мэйбек наклонился и начал шарить по полу:

– Черт возьми. Черт!

– В чем дело, Мэйбек? – спросил Миллер.

– Я забыл таран.

– Впереди лежат два тарана и кувалда.

– Но это не мой таран. Я его привез из Сент-Луиса. Он приносит удачу.

Тим повернулся к Миллеру:

– Что у нас есть?

– Томас и Фрид изучают характер местности. ОЭН следят за сигналом с сотового телефона, чтобы убедиться, что он остается на месте. Хайдел, скорее всего, вооружен и крайне опасен. Если четыре пистолета, которые он решил зарегистрировать, что-то значат, то он предпочитает револьверы. Когда мы его возьмем, не говорите ему: «Руки за спину», – у него сзади за пояс джинсов наверняка будет заткнут пистолет. Пусть держит руки за головой. Согласно показаниям свидетелей, двое латиноамериканцев…

– Ты имеешь в виду Хосе и Хосе Б? – спросил Дэнли.

– Хреновы уроды, – сказал Гуеррера. – У них комплекс неполноценности из-за маленьких членов.

– Они достаточно велики, чтобы заткнуть тебе рот.

В голосе Миллера появились угрожающе-сердитые нотки:

– Итак, у двух латиноамериканцев сзади на шее наколот символ какой-то банды, а у одного из них может быть еще и татуировка вокруг бицепса в виде колючей проволоки. Точно мы не знаем, но по нашим расчетам в номере будет четыре человека – Хайдел, два латиноамериканца и Мул. У Хайдела есть подружка – толстая сучка; она плохо говорит по-английски и несколько раз привлекалась за незаконное ношение оружия. Мы не смогли ее прижать в прошлом году, так что она тоже может быть в деле. Хайдел неоднократно заявлял, что обратно в тюрьму он не собирается. Несложно догадаться, что он имел в виду.

Хайделу, как и большинству сбежавших после вынесения приговора преступников, которых они ловили, терять было нечего. Он уже побывал в суде, и суд рассмотрел его дело. Если его поймают, остаток дней он проведет в тюрьме, а это означает, что он и его приятели вряд ли послушно дадут себя скрутить. Опять же судебным исполнителям придется играть по правилам, даже если эти подонки всегда играют против. Подонков не беспокоят указания департамента и забота о случайных свидетелях.

– Работаем по следующей схеме: восемь человек тихо подходят к двери и врываются туда без стука. Никаких световых гранат. Входим обычным порядком через дверь. Полиция Лос-Анджелеса будет держать внешний периметр и даст нам хорошее видимое прикрытие, а на противоположной стороне улицы нас будут прикрывать несколько снайперов. Гуеррера, это не Майами – здесь двери открываются внутрь, а не наружу. Дэнли, помни, ты в Лос-Анджелесе. Входишь в дверь – и сразу назад. Забудь вертикальные бруклинские входы.

– Постарайся на время операции избавиться от своего акцента в стиле Бобби де Ниро, – сказал Пэлтон. – Все равно на это никто не покупается.

Дэнли ткнул себя большим пальцем в грудь:

– Это ты мне?

Тим улыбнулся – впервые за много дней. Он вдруг осознал, что не думал о Джинни почти пять минут – первые пять минут с того дня, как все случилось. Он почувствовал, что эти пять минут – первый проблеск надежды. Может быть, завтра будет уже шесть.

Монстр с визгом свернул с дороги и заехал на стоянку за супермаркетом. Фрид с двумя офицерами полиции подбежали к ним, пересекая стоянку пригнувшись, как под обстрелом. Один из экспертов ОЭН – спутанные волосы, очки с толстыми стеклами – шел прямо за ними, не отрывая глаз от прибора, который держал в руке. Показания слегка мерцающего дисплея информировали, что радиоимпульс от мобильного телефона Хайдела не меняет положения.

Отряд ОРА обменялся приветствиями с полицейскими, и Миллер поблагодарил их за помощь. Они обсудили, где установить периметр. Члены ОРА плотным кольцом окружили Фрида. Тот разложил на капоте стоявшего поблизости «вольво» кусок плотной бумаги, на котором нарисовал грубую схему номера – нельзя было рисковать, ошибившись и на глазах у всех промаршировав в другое помещение.

– Мул только что подкатил на тачке, – сказал Фрид, явно стараясь сленгом замаскировать свое происхождение: Фрид был из богатой семьи, но прекрасное произношение и отточенные формулировки все же выдавали тот факт, что он получил образование в частной школе. – Навороченный джип «эксплорер» 91-го года: хромированная решетка радиатора, подножки, спойлер. Короче, все понты. С виду кажется, что сзади все забито коробками, но стекла тонированные, поэтому мы не можем точно установить, что это коробки с вином. Он там уже минут пять. Два латиноса приехали на «шевроле», и мы думаем, что тот, кто ждет их в номере, приехал на зеленом «мустанге». Мы пробили номера, машина зарегистрирована на Лидию Рамирес, подружку Хайдела, что подтверждает нашу версию.