Женевский обман - Джеймс Твайнинг Страница 13

Отель и казино «Амальфи», Лас-Вегас 17 марта, 23:02

Персональный лифт Кидмана открыл двери перед просторным залом размером никак не меньше теннисного корта. За распахнутыми окнами — буйная тропическая растительность, фонтаны с подсветкой.

На обтянутом черной шелковой драпировкой потолке красовались три роскошные люстры, словно струящееся жидкое стекло. Мебель «Хиспано-Суизо» 1926 года — сплошь мерцающий хром и полированный черный металл.

— Ну наконец-то прибыли. Отлично!

С балкона к ним вышел человек — в одной руке рация, в другой мобильник. Невысокий, жилистый, смугловатая кожа со следами выболевших прыщей, черные волосы сбриты почти под ноль. Каждые несколько секунд он не то что моргал, а прямо-таки морщился и корчился, словно ему что-то попало в глаз.

— Познакомься, Том, это спецагент Карлос Ортиц, — представила Дженнифер. — Я вызвала его на несколько дней нам в помощь.

— Отлично.

По непроницаемому выражению лица Ортица трудно было что-либо сказать — правда, Тому показалось, что он заметил у парня под воротничком татуировку — число «четырнадцать» римскими цифрами. Том даже знал, как это расшифровать. Число это соответствовало букве N — четырнадцатой букве алфавита и начальной букве слова «Norteños», названия коалиции латиноамериканских преступных группировок, орудовавших в Северной Калифорнии. Судя по всему, Ортиц прошел нелегкий путь от бандитских закоулков своей юности до тугого накрахмаленного воротничка рубашки, удавкой сжимавшего шею рядового фэбээровца.

— Будем надеяться, вы хотя бы наполовину окажетесь таким, каким она мне вас расписывала, — усмехнулся Ортиц. Том бросил вопросительный взгляд на Дженнифер, и та смущенно пожала плечами. — Вы получили конверт из Госдепа?

— Да, — кивнула она. — Но об этом позже. Ты лучше скажи, сколько нам ждать.

— Назначено на полночь, так что… меньше часа, — ответил он, глянув на часы — фальшивый «Ролекс-Ойстер» (Том определил это по секундной стрелке, которая не плыла плавно по циферблату, как это полагалось настоящему «ролексу», а нервно дергалась).

— Все уже на местах и готовы, — добавил Стоукс. — Шестеро агентов в игровом зале за столами и автоматами, еще четверо — у главного входа и запасного выхода. Два квартала оцеплены полицией.

— А с деньгами что? — поинтересовался Том.

— Два чемодана в сейфе, — поспешил успокоить его Стоукс. — Непомеченные несерийные купюры — в точности как они просили. Деньги вынесут, когда мы будем готовы.

— Тогда давайте подцепим к вам микрофон.

Ортиц подвел Тома к письменному столу, и только сейчас Том понял, что тот сделан из настоящего автомобиля — сиденья сняты, крыша и один бок машины срезаны, а на их месте красуется мраморная плита.

— У богатых свои причуды, верно? — Ортиц подмигнул Тому.

— Ну да, некоторые люди отличаются особо богатым воображением, — согласился Том.

Ортиц достал из ящика стола крохотный передатчик и, подождав, когда Дженнифер с улыбкой отвернется, помог Тому прикрепить его к внутренней стороне ноги, спрятав микрофон под рубашкой.

— Ну вот, найдет только тот, кто ищет любовь, а не провода, — сострил Ортиц, довольный тем, что все хорошо получилось. Он снова глянул на часы. — Пойдемте. Кицман просил проводить вас к нему до того, как мы спустимся в ифовой зал.

— А почему мы сразу с ним не встретились? — нахмурившись, спросила Дженнифер.

— Ну, он подумал, может, вы захотите сначала осмотреться.

Они вошли в лифт, и он помчал их вниз, остановившись на антресольном этаже рядом со входом в частную художественную галерею «Амальфи».

— Он просил подождать его внутри, — сказал Ортиц, кивнув в сторону двух охранников у входа.

Галерея представляла собой анфиладу залов, где размещалось порядка двадцати картин и несколько скульптур в стиле абстракционизма, установленных на стеклянные постаменты. Коллекция впечатляла, особенно своей дороговизной, и на память как-то сразу приходили недавние газетные заголовки, сообщавшие о том, как отличился Кицман, вбухав на аукционе неслыханные по мировым понятиям деньги за одну из работ Пикассо. Том отыскал ее глазами среди полотен Сезанна, Гогена, Ван Гога, Мане и Матисса.

— Впечатляет, правда? — шепнула Дженнифер, словно угадав его мысли. — Хотя по мне, так все это выглядит как-то немножечко…