Неудобная женщина - Стефани Бюленс Страница 13

Он посмотрел на меня с грустью.

— Честно говоря, с тех пор я постоянно чувствую себя заложником.

Миллер кликнул, и черный экран ожил.

Белый PT Cruiser покружил по подъездной дорожке и остановился перед домом Саймона. За рулем сидела блондинка. Она задумчиво наклонила голову, словно стояла на мосту, смотрела на воду и не решалась прыгнуть. Секунд пятнадцать ничего не происходило, женщина не двигалась, но внутри у нее все кипело. Она в последний раз обдумывала последствия. Мне уже доводилось видеть это выражение. Так подросток с пистолетом пытается решить, действительно ли он готов застрелить полицейского, перейти черту и изменить свою жизнь к худшему.

Подросток обычно опускает пистолет.

Эта женщина сделала другой выбор.

Она вышла из машины. Очень худая, с длинными прямыми волосами. Двигалась она медленно. От нее веяло слабостью, она явно была нездорова. То ли почти не ест, то ли мало спит. У нее не хватало сил открыть багажник — пришлось надавить двумя руками. Она передохнула. Руки безвольно повисли вдоль тела. Учитывая ее состояние, странно, почему она просто не закрыла багажник, не села за руль и не уехала прочь. Это было бы гораздо проще.

Но она выбрала другой путь.

Женщина вытащила банку с краской, открыла и направилась к синему «Лексусу». На водительской дверце она широкой кистью вывела надпись красной краской: «Растлитель».

Я посмотрела на Миллера. Он безучастно глядел на экран. Непонятно, то ли он прятал свои эмоции, то ли их уже не осталось. Миллер был спокоен и собран — казалось, ее безумные выходки и нападения уже стали для него рутиной.

Я повернулась обратно к экрану.

Надпись была готова. Женщина отошла и посмотрела на нее, затем подошла к входной двери и яростно, размашисто вывела те же слова: «растлитель».

Теперь съемка велась с другого ракурса. Ко входу подъехал патрульный автомобиль, из него вышли двое полицейских в форме. Женщина обернулась к ним и просто ждала. Женщина-полицейский положила руку на пистолет. Я узнала ее — Кэндейс Маркс. Мы начинали вместе, но потом она получила степень по уголовному праву и перешла в департамент внутренних дел, променяв пистолет на карандаш.

Кэндейс начала переговоры. Ее напарник молча ждал, пока она приблизилась к женщине, подняла руку и медленно и плавно опустила. Она уговаривала женщину положить краску и кисть на пол.

Женщина не послушалась.

Кэндейс замерла.

Они уставились друг на друга.

Наконец женщина заговорила. Запись была без звука, но сказанное явно встревожило Кэндейс. Взгляд стал жестким. Она посмотрела на напарника. Сигнал был мне знаком:

У нас проблема.

— Сейчас начнется неприятная часть, — сказал Саймон. — Мне каждый раз больно это видеть.

Я не отреагировала. Казалось, я покинула этот дом и эту темную комнату с экраном телевизора.

Я была снаружи.

С этой женщиной.

Она смотрела, как полицейские приближаются к ней. Первой шла Кэндейс, за ней — на пару шагов позади — ее напарник. Кэндейс продолжала уговоры. Указывала, что нужно опустить банку с краской и кисть. Но женщина не выпускала их из рук. Она застыла на месте.

Второй полицейский сделал шаг вправо. Женщина повернула голову. Она разгадала маневр — ее пытались окружить. И она швырнула банку в Кэндейс. Взметнулась волна красной краски.

Это считается нападением.

Я знала, что случится дальше.

Полицейские бросились вперед, поставили женщину на колени, а затем лицом вниз на каменную дорожку. Она сопротивлялась, пиналась, извивалась. Встав по обе стороны, Кэндэйс свела запястья женщины вместе и нацепила наручники.

Из дома вышел Миллер. Он явно был рад, что все закончилось. Полицейские подняли женщину с земли и повели к машине. Кэндейс надавила рукой на голову женщины, чтобы она пролезла на заднее сиденье.

Миллер пожал руки Кэндейс и ее напарнику и поблагодарил.

Они уехали, и он вернулся в дом. На этом запись заканчивалась.

— Это случилось пять лет назад, — сказал Миллер.

Он поднялся со стула и подошел к экрану.

— Эта женщина — моя бывшая жена, — объяснил он. — Клэр Фонтен.

— Откуда эта идея? — спросила я. — Что вы растлитель?

— У нее была дочь от прошлого брака. Мелоди. Однажды ночью она утонула у берегов Каталины. С тех пор Клэр вбила себе в голову, будто я ее домогался.

Я не знала, правда ли это, но в этом не было необходимости. Клиенты получают презумпцию невиновности, и ты делаешь все, чтобы им помочь.

Но я все равно прощупала почву.

— И никаких оснований для этого не было? — спросила я.

— Никаких.

— И раньше вас никогда ни в чем подобном не обвиняли?

Миллер выглядел обиженным.

— Разумеется, нет. И кстати, я не единственная жертва ужасных обвинений. Возьмем, к примеру, отца Клэр. Она убеждена, что он пытался ее утопить, когда ей было восемь.

— Зачем? — спросила я.

— Клэр считает, что у него был роман с женщиной, которая не хотела никаких детей. Он позвал Клэр поплавать и в какой-то момент попытался ее утопить. Клэр утверждает, что он схватил ее за лодыжки, когда она пыталась забраться на лодку, и чуть было не утащил под воду. И только появление других людей помешало ему. После этого отец расстался с той женщиной и за это ненавидит Клэр.

Миллер устало вздохнул.

— Никаких доказательств нет, — добавил он.

Он покачал головой.

— Но если Клэр вобьет себе что-то в голову, ей не нужны доказательства. Она так же голословно обвиняет меня в растлении малолетних.

— Но прошло уже пять лет, — сказала я. — В чем проблема сейчас?

— У нее опять приступ.

Миллер достал другой DVD-диск.

— Четыре дня тому назад. Это видео с камер наблюдения в школе, где учится дочь моей будущей жены. Директор школы — мой старый друг, так что он сделал для меня копию.

Он запустил видео, и вновь загорелся экран.

Все тот же белый PT Cruiser припарковался напротив школы «Ларсен». Клэр сидела за рулем и не отрываясь следила за воротами здания. Она не стала выходить и не шевелилась — будто снайпер. Только часы отсчитывали прошедшее время.

— Она просидела так три часа, — сказал Миллер, когда экран погас. — Три часа! И все это время просто смотрела.

— В школе не стали вызывать полицию?

— Нет, — ответил он. — Закон не запрещает никому сидеть в машине. И они не знают Клэр. Она кажется безобидной.

Он снова сел рядом.