Три слова - Анна Мельдельштейн Страница 12

– Его не было, не нашли. Утром дала на него ориентировку. Мне кажется, оно у того, кто это сделал… Влад?

– Да, она не снимала его. Никогда, даже в душе. Мы как-то были на озере, я не хотел, чтобы она его потеряла, а Аля всё смеялась и говорила, что быстрее потеряет рассудок, чем это кольцо. Оно было слишком важно для меня.

– Ты знал, что она сказала родителям, якобы кольцо на ярмарке за бесценок приобрела?

– Нет, – сморщив лоб, ответил Влад, – но это ее дело. Отец ее, как узнал обо мне, приехал, накинулся на меня при всех. Кричать начал, потом кулаками размахивать, что я его дочерью воспользуюсь и брошу. Мы тогда только месяц знакомы были, но я не испугался, наверное, уже тогда понимал, как люблю ее.

– А кольцо откуда? Видно, что старинное, дорогое. – Говорю я, указав на фото.

– Прадедушка его прабабушке подарил, та, своему сыну, тот жене, там, кажется, поколений 7 сменилось. Мужчины дарили своим женщинам это кольцо в знак вечной любви. Отец, кстати, мачехе его не отдал, да, и не знала она про него, после смерти мамы – сразу мне его передал. А я уже Али… Она всю эту историю в подробностях знала и приняла кольцо… Я так счастлив был. Ждал, когда она школу закончит – поженимся, не зря же деньги откладываю.

– Мне жаль, искренне жаль… – Потупив взгляд, произношу я.

– Всё равно не сходится, точнее… Смотри, первый вариант: нужны были деньги, но деньги не взяли, исчезло лишь кольцо; я же считаю, что это личное, но зачем в таком случае забирать его? Кому оно было так нужно, что ради этого стоило убить? Кто из знакомых тебе людей знал о его ценности и мог не хотеть, чтобы оно было у Алисы?

– Мачеха, но она вряд ли о нем знала. Иначе отца в могилу свела бы еще раньше… В остальном… Даже не знаю.

– А вот эта подружка ее, Катя. Как она тебе?

– Никак. Она мне вообще не нравилась, вечно вынюхивала что-то. Мы, кстати, познакомились чрез нее.

– Поподробнее с этого момента.

Не успели мы продолжить, как прием был окончен, и я вынуждена была возвращаться домой. Ждать завтрашнего дня, чтобы узнать, откуда всё-таки растут корни этого кровожадного и зверского убийства.

***

Каждый раз, когда я засыпаю, мне видится один и тот же сон. На улице идет сильный дождь и сверкает молния. Смеркается. Я бегу по детской площадке, по песку, разнесенному детьми из близлежащей песочницы… И вдруг ногой чувствую лужу. Правда, лужа это из крови, а не из дождевой воды. И снова открываю глаза. Сегодня мне казалось, что бегу я под звуки барабана. На самом деле это кто-то стучал в дверь. В 5 утра, почему бы и нет?

– Ты чего там?! Думал спасателей вызывать! – Взбалмошно произнес Стас.

– Станислав, вы на часы то смотрели?

– Смотрел, смотрел. Там Олег к твоему Владу ехать собирался, сказал, тебя проведать. Я и пришел, а ты спишь, еле достучался. – Ответил он, доставая из холодильника вчерашние пончики. Или позавчерашние.

– Коли ему надобно, пущай сам и проверяет! Пончик, сэр? – Говорю, передавая Стасу только что разогретую выпечку.

– Вот ты смешная. Ладно, что выяснила вчера? Рассказывай.

– Не хлюпай чаем, умоляю… – Ухожу в ванную. – И позвони Олегу, на тумбе в комнате лежит список.

Еще один день в попытках разобраться, что же произошло на самом деле.

– Ну, чего, услышу рассказ?

– Услышишь, – деловито заявляю я, – для тебя сделала копию записи. Сейчас принесу.

– Копию? Ты типа пронесла что-то?

– Ага! – Крикнула я из соседней комнаты.

– Вау! Это круто, не думала, что тебя выпрут?

– Что может быть хуже, чем избитый невиновный, сидящий в СИЗО?

– Мне Олег об этом сказал, когда ездил к нему… Не знал, как тебе сообщить. – Потупив взор, ответил Стас.

– С этим я уже разобралась, справимся. Ты Олегу набрал?

– Да, зачитал твой список. Тут еще написано про…

– Именно. Бинго! – Перебиваю его я.

– И что будешь с этим делать?

– Хочу, чтобы Влад записывал всё, что помнит с самого первого дня знакомства.

– Почему?

– Поймешь, когда прослушаешь вчерашнюю кассету. А это интересно, потому что догадки мои начинают оправдываться.

– Например? – Дожевывая пончик, спрашивает Стас.

– Например, эта ситуация кажется мне очень странной. Стас, когда я говорю очень – это означает чрезмерно! Понимаешь?

– Не совсем.

– Послушай запись. Я серьезно.

Наш разговор прервал звонящий телефон.

– Ле, ты передал ему то, что я просила?

– Я специально заехал в аптеку, так что да. Он хочет с тобой переговорить.

– Я о другом! Последний пункт в списке?

– Всё в силе, принцип действия я ему растолковал, а вот причину не знаю. Передаю трубку.

– Привет, Влад!

– Привет! Что мне делать с этим? – В его голосе слышится нотка нерешительности. Конечно, кто будет уверен, сидя в темнице сырой ни за что.

– Мне нужно, чтобы ты записал всё с самого начала. Понимаешь?

– Немного…

– Абсолютно всё! Каждый день, проведенный, как вместе, так и врозь. Мне нужно знать вашу историю, буквально с первого взгляда. Это очень важно!

– Я попытаюсь, но как это сделать? Тут много людей.

– Притворись шизофреником, ради Бога! Тем более сейчас осень, кто как не сумасшедший, может сутками на пролет шептаться сам с собой?

– Ладно, я понял…

– Упоминай каждую мелочь, даже если она тебе кажется ерундой. Сейчас важно всё. Я хочу тебя вытащить…

– Знаю… Все сделаю.

– Всё, что ты запишешь, автоматически будет передаваться мне в облако. Но лучше записывай даже разговоры с теми, кто к тебе придет: друзья, знакомые, бывшие. Да?

– Да…

– Можешь начинать прямо сейчас. Чао!

Всё это время Стас внимательно слушал наш разговор. Мне даже показалось, что он не заметил, как я положила телефон на стол. Настолько он был вовлечен.

– Они встречались больше года. Ты понимаешь это?

– Ну, да. – Отвечаю я, закатив глаза.

– Представь сколько ему нужно записывать. – Стас делает соответствующий жест руками, показывая большую кипу бумаг.

– А мы, что, куда-то торопимся?

– По большому счету нет, но слушать это часами… Не знаю, возможно, понадобятся дни.

– Боишься, что тебе тоже придется их проигрывать?