Офисные крысы - Тэд Хеллер Страница 93

Они меня поймают?

Джордж Лей Мэллори хотел покорить Эверест потому, что, как он сказал: «Потому что это там». Когда он забрался на него, этого там уже не было. Вместо поисков неведомого «этого» он, должно быть, удивлялся: «Все о’кей, но как я теперь сниму отсюда свою задницу?»

Люди взбираются на вершины, чтобы обрести внутренний покой, полюбоваться красивым пейзажем, сделать открытие, спрыгнуть с парашютом или просто помолиться.

Мне пришлось сделать это для того, чтобы убили человека.

_____

Я должен оставаться самим собой. Вести себя нормально. Неврастеник, который вечно трясется, распускает нюни и трет глаза, сразу же выдал бы себя, если бы ему пришлось кого-нибудь убить: на следующий день его руки не дрожали бы, губы были бы сухими, и за весь день он ни разу не моргнул бы.

Мне просто нужно вести себя как обычно.

Так что бы делал Захарий Пост в данной ситуации? Если бы я проснулся однажды, включил телевизор и узнал, что мой босс, одно время бывший моим врагом, совершил самоубийство?

— Мам?

— Захарий?

— Ты смотрела новости? Мой босс умер.

— Это тот, который бросился под поезд метро?

— Нет. То был не он.

Я пересказываю ей содержание выпуска новостей.

— Кто знает?.. Может быть, тебе это пойдет на пользу? — делает она предположение после коротких соболезнований.

— На пользу?

— Ну, я думаю, для тебя открылась вакансия…

Когда родная мать поддерживает тебя, то всегда думаешь, что совершил правильный поступок.

Что бы я сделал еще?

Позвонил бы я Марджори? Трудно сказать. Если бы не знал, что она встречается с Марком Ларкином, я бы позвонил. Я догадываюсь, что именно она обнаружила тело. Но откуда я могу знать, что было что обнаруживать? Поэтому мне следует позвонить. Это было бы нормальное поведение.

— Марджори… Ты слышала?..

— Да. Я знаю.

— Как это случилось?

— Как? Снотворное. Вопрос — почему.

Снотворное?

— Ну, он действительно выглядел переутомившимся в последнее время. Ему могло хватить одной капсулы снотворного.

— Я первой нашла тело. И записку.

Все идет просто идеально. Притворяясь, что новость меня шокировала, я в этот момент ликую и чуть не пританцовываю.

— Ты? Мне так жаль.

— Да. Он лежал лицом вниз, в зеленых пижамных брюках «Джей Кру», на затягивающейся шнуровке. Он был абсолютно белый.

И вдруг она спрашивает:

— Ведь это не ты убил его, Зак?

Будь собой. Когда она сказала «снотворное», я уже был начеку, чтобы не поправить ее, что это было обезболивающее. Будь собой.

— Да. Я убил этого сукина сына. Послушай, ведь я ушел с тобой после вечеринки. Может быть, это ты убила его?

— Все это так странно. Господи, не везет мне с мужиками… все ухудшается. И вот я снова одна.

— Марджори, должен тебе заметить, что ты не кажешься сильно расстроенной.

— Если честно, мне он разонравился. И теперь вот это.

* * *

Осталось сделать самый важный звонок. Но Вилли звонит мне первым:

— Зэки, ты слышал?

— Я только что собирался тебе…

— Он мертв.

— Я знаю. Знаю.

— Он покончил жизнь самоубийством и оставил записку, говорят.

— Я знаю. В это невозможно поверить. Ты веришь?

— Нет. Не совсем.

Я помню, что разговариваю с человеком, который думает, будто его телефон прослушивается, и верит, что в тараканов, ползающих у него в раковине, вмонтированы микрокамеры. Все должно быть разыграно как по нотам, без отступления от сценария.

— Снотворное, я слышал, — говорю я.

— Правда? Кто тебе сказал?

— Марджори. Она обнаружила тело.