Книга ароматов. Доверяй своему носу - Любовь Деточкина Страница 9

Точный выверенный штрих резцом, еще один и третий совсем легкий, словно поглаживающий кожу деревянной статуи. Фредерик откладывает в сторону инструмент и вглядывается в глубину дерева, гладит его рукой, вдыхает аромат только что стесанного древесного пласта. Потом прижимается к изваянию всем телом, закрывает глаза и вслушивается. Он уже давно видит готовую статую, но ждет момента, когда она сама будет готова стать чем-то большим, чем обструганный кусок древесины. Фредерик отходит в сторону, любуется на застывшую в мечтах девушку, она сидит, чуть приподняв голову вверх, обняв прижатые ноги руками, и смотрит еще затуманенными деревянными глазами высоко-высоко, туда, где рождаются звезды.

«Какой хороший заказ», – думает Фредерик, – «как редко в наше время, заказчик просит вещь с душой». На самом деле Фредерик не торопится закончить работу, потому что ему не хочется расставаться с ней. С ней, которую он нарек Элиана. Фредерик набрасывает на ее плечи белое сукно и уходит. Нужен перерыв, иначе руки начинают дрожать от перенапряжения, и глаз теряет остроту.

Пара часов сна, и Фредерик вновь в мастерской. Он гладит ровное плечо Элианы, склоняется к ее груди и вслушивается. Он давно уже не спрашивает себя, зачем эти действия, вопросы нужны тем, кто сомневается в своем таланте, те, кто принял дар, верят каждому порыву, любой странной мысли и неясному зову. Фредерик слышит удар, потом еще, мерное биение повторяется. Гулкие, раскатывающиеся в глубине статуи удары сердца. Ужас, смятение, страх, счастье, гордость и радость накатывают одновременно, неразделимым комком чувств.

– Я хочу есть, – говорит Элиана, потягиваясь вверх худенькими, как тростиночки, руками.

Фредерик опускается на стул и молча смотрит, как обнаженная Элиана встает со стола и идет к балкону. Она открывает дверь, сумерки врываются в мастерскую, и все теряет оставшуюся логику. Сумерки не терпят логики, меняющие пространство, время и восприятие, они говорят: «Доверяй только своему сердцу».

– Оттуда вкусно пахнет, – указывает Элиана на маленькую кофейню через дорогу.

Фредерик кивает и выходит из мастерской.

Широкий каменный парапет балкона усыпан крошками ароматного лимонного бисквита, который доедает Элиана. Они сидят рядом, свесив вниз ноги, и смотрят на ночной город.

– Я наверно, схожу с ума, – тихо говорит Фредерик.

– Это неплохо, норму сильно переоценивают, – говорит Элиана.

– Ты не настоящая, я вырезал тебя из дерева.

– А что настоящее? Этот торт настоящий?

– Настоящий.

– Но его же тоже кто-то сделал, и это не мешает ему быть настоящим.

– А знаешь, это не важно.

– Знаю. Что ты скажешь заказчику?

– Что-нибудь придумаю. Но тебя он точно не примет, ему нужна деревянная.

Они рассмеялись, спугнув стайку голубей, а потом молча стали вглядываться в небо. Там высоко-высоко, кто-то делал новую звезду, и она становилась настоящей.

Ноты: древесный спил, лимонный бисквит, цедра лимона, яичная скорлупа.

Amouroud Safran Rare

Они сидели на теплых каменных ступеньках, пили очень горький неароматный кофе из бумажных стаканчиков.

– Как ты думаешь, они действительно есть? – спросила Алина.

– Кто?

Алина указала на фигуры ангелов, украшающих крышу собора.

– Конечно, есть, вон же стоят, – ответил Матфей.

Алина тыкнула его локтем в бок.

– Я же серьезно.

– И я серьезно, разумеется, есть, все, во что ты способна поверить – есть.

Алина замечталась и положила голову на плечо Матфея. Запахло его кожаным жилетом, который он таскал уже третий год под белую рубашку 19 века. И любые попытки переодеть его во что-то более современное терпели крах. Классика всегда в моде, твердил он, забывая, что классика меняется крайне быстро, ну раз в столетие, точно.

– Всё-таки хороший праздник получился, – сказал Матфей, когда мимо них прокатили огромную стилизованную под старину телегу, груженную букетами анютиных глазок. Один цветочек упал на мостовую. Матфей, ловко подхватив его, воткнул в маленькую косичку Алины, прячущуюся в огромной шапке рыжих кудрей.

– Несмотря на твой скептицизм, я выиграл тот спор, его не то что десять лет праздновали, а до сих пор. Где мой приз? – стреляя хитрыми глазами, резюмировал Матфей.

– Итальянцы вообще готовы праздновать все что угодно, главное, чтобы было весело.

– Хороший жизненный принцип – главное, чтобы было весело, – приииз.

Алина улыбнулась и прильнула к губам Матфея. Они были похожи на парочку влюбленных туристов, а по сути таковыми и были, только путешествия их пролегали по изнанке миров, в которую они вплетали маленькие разноцветные ленточки счастья, веселья и любви. Ленточки приживались, обретали материю и навсегда оставались частью реальности, превращаясь в праздники, красивые легенды, поверья и обычаи.

Они взялись за руки и, как дети, побежали в кафе.