Улица Свободы - Андрей Олех Страница 9

Подошедший Цыганков не застал этой сцены и безмолвно протянул руку за папиросой.

– Че так долго?

– Одеколон найти не мог. Думал, отец опять выпил, а пузырек, оказывается, под раковиной лежал.

– Печет. – Леха приподнял фурагу и стер выступивший на лбу пот.

– Душно, – согласился Игорь и повторил движение, обтерев покрасневший под бабайкой лоб. – Может, дождь будет, прибьет пылищу наконец.

Папироса закончилась, других поводов затягивать приятное ожидание не было. Торжественное застолье в честь возвращения Рината Ахметова из армии начиналось прямо сейчас.

* * *

– Говорил, что не надо курицу в сметане, а смотри, как умяли. – Тетя Амина, бегавшая между кухней и залом, убрала пустое блюдо и поставила на его место кастрюлю с тушеной картошкой.

Это была третья смена блюд. Леха есть больше не мог и с удивлением смотрел на непривычно похудевшего Наташку, евшего с нечеловеческим аппетитом.

– Совсем бедного заморили. Погоди, сейчас твои манты любимые с бараниной будут, – растроганно сказала тетя Амина и снова исчезла.

– Хорош жрать, Ринат, никуда уж больше от тебя еда не денется. Каждый день на нее смотреть теперь уж будешь. – Отец Наташки, всегда суровый неразговорчивый татарин, разомлев от пищи и духоты, устраивался в кресле. – Расскажи своим друзьям-уголовникам, че их на службе ожидает, скоро уж отмотают свои сроки, пойдут Родине служить, долг уж отдавать.

Наташка только кивнул, не прекращая жевать, и никаких подробностей не выдал.

– Мне только два, мам, – подставляя тарелку под манты, сказал он.

Леха с Игорем долго отказывались, и им положили по одному.

– С понедельника на работу пойдешь, сынок, я все уж тебе подготовил, трудовую книжку, санкнижку, топор только новый не купил, топор надо работой заслужить, – засмеялся своей шутке отец. – С утра на рынке ай хорошо топором помахать. Помощник рубщика, большой будешь человек.

Наташка снова ограничился кивком. Отец подошел к раскрытому окну и засунул развевавшийся от ветра белый тюль за трубу отопления.

– Все-то вам легко достается, ничего не сделали, и все уж ваше, – рассуждал отец. Наташка кивнул, соглашаясь и с этим. – Нам вот с братом не так все легко давалось, пришлось уж говна хлебнуть. Вам рассказывать, вы и не поверите, что такое бывает. Когда не то что еды нет, а за жизнь свою каждую секунду боишься…

Занавеска вырвалась из-под трубы, и в комнату влетела волна уличной духоты. Где-то далеко ударил гром.

– Люблю грозу в начале мая, – устало откинулся на диван Ринат и громко рыгнул. – Пойдемте покурим, пацаны.

Они обулись и вышли во двор. Полный желудок к разговорам не располагал.

– Еще полчасика посидим, переварим и буха-а-ать, – выпуская струю дыма из-под козырька в дождь, широко улыбнулся Ринат.

Леха с Игорем засмеялись, потому что это был тот самый Наташка, несмотря на худобу и такое долгое непривычное молчание. Как будто его улыбка вернула все на свои места.

– Че, фурага, гитару возьмешь? – выкидывая папиросу под дождь, сплюнул Игорь.

– Главное, водку не забыть, а гитара будет, – еще шире улыбнулся Наташка, поднимаясь по ступеням.

Леха впечатал запятую окурка в голубую штукатурку дома и посмотрел на построенный в песочнице домик из досок и веток. Котята спали в нем еле различимыми темными пятнашками.

* * *

Леха откинулся на лавку, затылком касаясь прохладной деревяшки. Фонарь высвечивал свежую зелень распустившихся почек, а еще голая ветвь повторяла изгиб трещины над его кроватью, но он этого не заметил. Мгновение, наполненное начавшимся опьянением, и теплом Иркиного бедра под левой ладонью, и запахом прошедшего дождя, прервалось истлевшей в пальцах, забытой папиросой. Леха точным щелчком послал окурок в урну.

– Играть не разучился?

Ринат тяжело поднялся со скамьи и, сев на корточки перед слушателями, начал крутить колки гитары.

– Игорь, не щепись, – взвизгнула Ветка, но Цыганков остался непроницаем.

Леха отметил его прекрасное настроение и решил сегодня обязательно поговорить с ним про платину.

Ринат резко ударил по струнам, завыл не своим жалостливым голосом, и сквер Калинина вздрогнул.