Последний патрон (сборник) - Алексей Котов Страница 9

— Ты промахнулся, идиот! — поморщился Джонс.

— У меня была слишком сложная задача, а у индейца слишком крепкие нервы. Нам пора идти в рукопашную, сэр.

— Не слишком ли простое решение?

— У нас больше нет никакого другого!

Лицо Джонса сморщилось так, словно у него заболели все зубы сразу.

— Послушайте, сержант!.. Я… Как бы это сказать… Я не боюсь рукопашной с индейцем, тем более что нас тридцать против одного… Но… Фактически это убийство и мне будет трудно оправдаться в трибунале.

— Вы забыли, что там не будет главного свидетеля.

— Кого именно?

— Полковника Дадли. А на мертвого можно повесить не только всех собак, но и койотов. Действуйте же, лейтенант!..

— Полковник, пора действовать! — твердо сказал Большой Змей.

Дадли прочистил горло и, выпятив мягкую старческую грудь, громко рявкнул:

— Взвод, слушай мою команду! Встать!!..

Лейтенант Джонс опоздал со своей командой всего лишь на секунду.

Солдаты переглянулись и стали неохотно подниматься. Возможно, природа чем-то и обделила Дадли, но, наверное, бросая на него последний взгляд, она спохватилась и из жалости решила компенсировать все свои многочисленные недоделки идеальным командным голосом.

Чинганчгук удовлетворенно кивнул. Солдаты все еще считали Дадли своим командиром, хотя и помимо собственной воли.

Взвод встал и вытянулся по стойке смирно. Лейтенант Джонс остался лежать, изобразив на своем лице полное безразличие.

Дадли поправил ремни и окинул суровым взглядом замершую шеренгу солдат.

— Вольно, ребята, — тихо подсказал Чинганчгук.

— Вольно, — выдохнул Дадли и не совсем уверенно добавил. — Парни… Кхм… Да.

— Вот что, ребята — тихо продолжил Чинганчгук. — Сложившиеся обстоятельства заставили принять меня тяжелое решение…

— В общем, так, парни, — полковник нашарил в кармане носовой платок и вытер вспотевшее лицо. — Откровенно говоря, я плевать хотел на все обстоятельства, которые мешают офицеру выполнить данный ему приказ…

— Лейтенант Джонс не оправдал возложенного на него высокого звания… — продолжил Чинганчгук.

— Лейтенант Джонс, эта Верная Рука Друг Индейца, — уже увереннее заговорил полковник, — этот подлец, несколько раз покушавшийся на жизнь своего командира и тем самым обменявший звезды на своих погонах на плевки пьяной проститутки…

Чинганчгук покачал головой. Полковник выражался через чур цветисто.

— И поэтому… — шепнул индеец.

— А потому!.. — громогласным эхом отозвался Дадли.

— Я приказываю обезоружить его…

— Я приказываю сорвать с него погоны…

— Дать ему пинка под зад…

— Арестовать его…

— А самим возвращаться в казарму…

— И возвращаться с арестованным в казарму!

Чинганчгук подтолкнул полковника стволом «большой собаки».

— Сэр, это слишком. Джонс будет против ареста и ни за что не согласится на него.

— Иди к черту! — огрызнулся Дадли и в свою очередь толкнул Большого Змея локтем. — Этот негодяй ответит мне за все.

— Полковник, вы все сказали? — наконец отозвался лейтенант Джонс.

— Нет, иуда!

— Да? Ну, это не так уж важно, — Джонс приподнялся на локте и махнул солдатам рукой. — А ну, ложись, ребята! Наша операция по освобождению полковника еще не закончена.

— Взвод, стоять! — тут же взревел Дадли.

Солдаты смущенно переглянулись. Кое-кто из них опустился на одно колено, но после окрика полковника снова встал.

— Взвод, ложись! — взвизгнул лейтенант.

Малыш Бредли остался стоять. Сержант Снок нерешительно топтался на месте не зная, что делать. Больше всего на свете он боялся полковника, но лейтенант Джонс ближе.

— Сержант Снок! — в голосе Дадли было примерно столько же чарующей силы, сколько ее может быть в голосе продажного политика перед судом подкупленных им присяжных. — Сержант Снок, приказом по вверенной мне части я произвожу вас в офицеры и назначаю лейтенантом!

Джонс хохотнул.

— А каким приказом, полковник? Письменным, да?

— Не имеет значения, братоубийца!

— Это ваш приказ не имеет значения. Вы в плену, полковник!

Казалось бы, единственный, но убийственный по своей силе контраргумент Джонса не произвел на Дадли никакого впечатления. Полковника осенило неожиданное вдохновение и он вдруг ясно услышал, как скрипнуло под ним кресло-качалка и почувствовал, как мягкие губки Джойс коснулись его небритой щеки.

— Лейтенант Снок, выполняйте приказ!!

Новоявленный лейтенант мотнул головой, как это делает молодая лошадь, впервые обнюхавшая шпоры на ногах своего хозяина и с тоской посмотрел на лица своих товарищей. Лица были строги и абсолютно ничего не выражали. У Снока немного потеплело на сердце только тогда, когда лейтенант Джонс попытался ему снисходительно подмигнуть, но на беду лейтенанта от внимания солдат не ускользнул тот не маловажный факт, что веко Джонса при этом несколько раз конвульсивно дрогнуло.

Тем временем Малыш Бредли задрал голову и, прищурившись, стал рассматривать на небо. Там гордо парил одинокий гриф-стервятник. Бредли опустил голову и его взгляд уперся в грубые солдатские башмаки. Правый был на два размера больше чем левый. Бредли презрительно плюнул на правый башмак, но не попал. Это была шуточка сержанта Белью. Старый пьяница приказал выдать ему разные башмаки после того как у Бредли не нашлось серебряного доллара что бы купить сержанту бутылку виски. Малыш Бредли обиделся и начал подумывать о вступлении в члены местного отделения ку-клус-клана, (сержант Белью был квартероном), но вся беда в том, членский билет «белоснежных балахонов» стоил целых три доллара.

«Да, это не жизнь!..» — решил Бредли.

Он скользнул внимательным взглядом по лицу Дадли. В глазах полковника сверкал прежний сумасшедший отблеск. Тысячу лет назад именно этот голубоватый внутренний свет заставлял дрожать сердца англичан, когда, нажравшись для храбрости старых мухоморов, веселые и полоумные викинги шли на штурм их хрупких крепостей.

«Вся штука в том, что индейцу, полковнику, Джонсу нечего терять, — подумал Бредли. — Я могу посочувствовать любому из них, если он рядом со мной, как сейчас лейтенант Джонс, но что я буду за это иметь?.. Хорошо, еще если мне всучат еще одну пару башмаков и левый будет на два размера больше, чем правый. А если ничего?..»

— Полковник! — громко крикнул он. — Откровенно говоря, мне, а вернее всем нам, ваш приказ не понятен. По крайней мере, таких нет в уставе.

— Что тебе не понятно? — гаркнул полковник.