Миссис По - Линн Каллен Страница 85

Он посмотрел на лист, который пытался спасти.

– Вижу, это не стихи. О чем вы пишите?

В окно, испугав нас обоих, ударил снежок.

– А ну прекратите! – крикнул мистер Бартлетт.

Было слышно, как за окном смеются дети. Кэтрин пыталась их урезонить, но они лишь хохотали еще громче.

Мистер Бартлетт снова повернулся ко мне.

– Так о чем вы пишете? – снова спросил он.

Я поджала губы.

– Секрет? – улыбнулся он.

Я покачала головой:

– На самом деле нет. Просто все очень запутанно. Я пишу о персонаже, прототип которого – мадам Рестелл.

Его лицо стремительно, как потревоженный кальмар, поменяло цвет, став пунцовым, словно варежки Винни. Кажется, он был оскорблен. Как же я не сообразила, что история о мадам Рестелл вызовет всеобщее отвращение? И мне никогда не удастся ее продать.

Я потянулась убрать уцелевший листок в свой кожаный блокнот.

– Это была глупая идея. Просто мистер Моррис из «Миррор» хотел, чтобы я написала о чем-то страшном, а я не слишком в этом сильна.

– Нет. – Мистер Бартлетт удержал мою руку. Я подняла взгляд, и он, увидев, что мне неловко, отпустил меня. – Вы перепачкаете все остальное.

– Неважно, он все равно этого не купит.

Пока я убирала рукопись и закрывала чернильницу, мистер Бартлетт смотрел в окно.

– Что вы знаете о мадам Рестелл? – спросил он.

– Полагаю, то же, что и все остальные.

Он сглотнул и покраснел еще сильнее.

– А что все знают? – Мистер Бартлетт вызывающе смотрел на меня, а я пыталась прочесть, что написано на его лице. Уголки его рта сурово опустились вниз. – Я отговаривал ее идти туда. Ее бы там выпотрошили. – Его плечи поникли, будто под непомерным весом. – Я люблю ее. И люблю этого ребенка. Как могла она отдать его?

Бум! В стекло снова ударился снежок. Мистер Бартлетт вздрогнул, будто от выстрела.

– Вот несносные дети! – И он в бешенстве бросился к дверям, но не прежде, чем я успела заметить, что в его глазах блестят слезы.

* * *

Возбужденные утренней возней в снегу дети болтали за столом, а я украдкой бросала на Элизу взгляды над своей тарелкой супа. Мистер Бартлетт ушел с ланчем в свой кабинет: после его невероятных откровений он всячески старался избегать меня. Конечно, говоря о визите к мадам Рестелл, он не имел в виду Элизу. Несмотря на страдания, которые причинила ей смерть сына и дочери, Элиза хотела еще детей, я точно это знала. Но если не Элиза, то кто?

Я зачерпнула суп. Казалось невозможным, что у мистера Бартлетта есть любовница. С другой стороны, кто мог вообразить, что Френсис Осгуд, дочь процветающих бостонцев, вращающаяся в лучших литературных кругах Нью-Йорка, проведет ночь в отеле с женатым мужчиной? Я сама – живое доказательство того, что порой мы поступаем совершенно невероятным образом.

После ланча я решила сходить к мисс Линч и посмотреть, состоится ли, несмотря на снег, который снова начал падать, ее обычный субботний салон. Я ощущала отчаянную необходимость видеть нормальных людей и совершать нормальные поступки, как будто моя беременность рассосется, если я буду вести обычную жизнь.

С неба сыпались колючие снежинки. Я брела по нерасчищенным тротуарам, снега навалило фута на два высотой, и мои юбки едва умещались в протоптанном прохожими узком туннеле. Пальцы ног почти сразу замерзли и разболелись. Снег приглушал все звуки – и шуршание моих юбок о стены туннеля, и мое ровное дыхание. Неубранные улицы были тихи, как смерть. Если не считать сидевшей на металлической ограде одинокой кардиналовой овсянки, я была единственным живым существом в этой замерзшей пустыне.

Я приблизилась к дому мистера По. Он принадлежал к числу более дешевых строений, и его фасад выходил прямо на тротуар. Интересно, мистер По дома или куда-то вышел? Я, как всегда, удивилась его дерзости: надо же было решиться перевезти семью так близко к Бартлеттам! Наверно, теперь миссис По ранит то, что всего в одном коротком квартале ее муж добивается другой женщины. Неудивительно, что она так редко выходит, даже когда чувствует себя получше. Перед лицом такого унижения я бы тоже предпочла сидеть дома.

Я семенила по ледяному туннелю, ненавидя себя за те несчастья, которые принесла больной и телом, и разумом миссис По, но все равно не могла не думать о том, дома ли ее муж.

Поравнявшись с окном, я повернулась, чтобы в него заглянуть, и увидела ошеломленное лицо Мэри, бывшей служанки Элизы.

Я потрясенно смотрела на нее один долгий миг, а потом она исчезла от окна, будто кто-то потянул ее сзади за юбку.

– Мэри?

Со свистом закрылись занавески. Не успев подумать, что я делаю, я постучала в окно:

– Мэри? Мэри!

Мой зов утонул в снежном безмолвии. Стук сердца отдавался в ушах. Никакой ошибки нет – это была именно она, Мэри. Вот только выглядела она очень странно. Лицо ее показалось мне каким-то пустым. Я вовсе не была уверена, что она заметила мое присутствие, хоть и смотрела некоторое время прямо на меня. Что-то с ней было не так, и это ужасало.

– Френсис?

Я чуть не выпрыгнула из сапожек.

Держа друг друга под руку, чтобы не потерять равновесие, из-за угла МакДугал появились миссис Эллет и преподобный Гризвольд. Они из всех сил спешили ко мне. Я не могла представить себе парочку, которая была бы мне более неприятна.

Я обернулась через плечо.

– Френсис! – требовательно воскликнула миссис Эллет. – Подождите!

От ее сердитого взгляда мне захотелось, наоборот, прибавить шагу.

– Я должна была бы знать, что вы тайком придете сюда, чтобы забрать ваши письма, когда никто, по вашему мнению, не сможет вас увидеть. Что я вам говорила, Руфус!

– Письма? – спросила я. – Какие письма?

Преподобный Гризвольд медленно улыбнулся половиной рта.

– Думаю, вы знаете, миссис Осгуд.

В его лице было столько злобы, что внутри у меня все сжалось.

– Нет, не знаю.

Миссис Эллет вылезла вперед.

– Не изображайте перед нами дурочку, Френсис. Утром миссис По прочла мне одно из них. В этом письме вы пытались соблазнить мистера По. Это просто омерзительно.

– Но я никогда не писала таких писем! – Это было чистой правдой. Да, я написала с дюжину любовных стихов «для публикации», и да, я соблазняла мистера По и была соблазнена им, но я никогда не писала любовных писем. Даже в сопровождающих мои стихи записках не было ни слова любви. За меня говорило мое творчество.

– Эта несчастная, помешанная женщина смеялась, когда мистер По вернулся домой и вырвал письмо у нее из рук. А когда я сказала ему, что думаю о вас и о вашем бесстыдном письме, он сказал мне, чтобы я лучше позаботилась о моих собственных письмах.