Последнее слово за мной - Паула Уолл Страница 8

— Наверное, призрак прошелся по моей могиле, — сказала она, ее руки покрылись мурашками, а соски сжались и затвердели, как бриллианты.

Резко отвернувшись, Адам навис над медицинской картой младенца, глаза зажмурены, дыхание учащенное, как у вволю набегавшейся собаки.

Обследование продолжалось почти час, причем всё это время Адам отчаянно пытался сосредоточиться на ребенке и не обращать внимания на мать. Наконец он вынес вердикт.

— Она совершенно здорова, — произнес он, намыливая руки над раковиной.

— Я же так и сказала, — кивнула Анджела и вскочила с табуретки.

Склонившись над смотровым столом, она поцеловала дочурку в голый животик.

— Какая ты у меня умница, — проворковала она, встряхивая над младенцем мягкими шелковистыми волосами. — А мы ведь знаем, что хорошие девочки получают в награду — по одному поцелую на каждый день недели.

Девочка пищала и лягалась, а Анджела осыпала ее тельце поцелуями. При виде этих двоих сердце Адама сжималось до боли. Анджела за пару минут превратилась из шаловливой девочки в женщину, и он в этот миг желал ее еще больше. Он хотел придавить ее к стене и с силой прижаться к ее лицу своим. Хотел сорвать с нее платье и обхватить ладонями набухшие груди…

— А как насчет наших сосалок? [12]— поинтересовалась Анджела.

Покопавшись в кармане, Адам извлек два леденца.

Анджела схватила конфеты и была такова, а он еще несколько секунд стоял с протянутой рукой. Она уже почти миновала приемную, когда ее вдруг окликнула сестра Маршалл.

— Это случилось в одночасье, — промолвила женщина, гладя на свои умирающие фиалки.

Вручив младенца медсестре, Анджела выплюнула вишневый леденец и положила его на столик, на обложку «Альманаха фермера». Адам наблюдал за ней в окошко регистратуры. Анджела взяла горшок в руки, прикрыла глаза и прижалась щекой к увядающим листьям, будто они шептали ей что-то.

Подняв веки, Анджела уставилась прямо на Адама.

У него пресеклось дыхание.

— Унесите цветы домой, — сказала Анджела забирая дочку у медсестры. — Смените землю и поливайте дождевой водой. Через месяц оклемаются.

— Но я уже пятнадцать лет держу фиалки в клинике, — возразила сестра Маршалл, качая головой. — Им всегда здесь нравилось, они любили это место.

— Когда любим мы и когда любят нас, — сказала Анджела, — это не всегда одно и то же.

Оторвав липкий леденец от журнала, Анджела снова сунула его в рот и босиком пошлепала к двери, придерживая ребенка у бедра.

После Анджелы Адам принял еще троих пациентов — больное горло, повышенное давление и воспалившаяся рана на руке. В обычных обстоятельствах он бы управился со всей троицей за час, мельком скользнув по именам на карточках и совсем не заглядывая в лица. Его работа была сродни ремеслу механика: знай себе устраняй поломки. Адаму казалось, что, если бы больные могли принести свои болезни в починку, словно прохудившиеся ботинки в обувную мастерскую, медицина была бы идеальной профессией.

Но в тот день в его кабинете незримо витал дух Анджелы. Пару раз ему казалось, что она все еще сидит, широко раздвинув ноги, на трехногом табурете возле смотрового стола и наблюдает за ним. Мысли о ее расставленных коленках и языке, перекатывающем леденец, произвели на его манеру общения с пациентами глубокий эффект.

Он взял у Букера Эрхарта из горла мазок, просто чтобы удостовериться, что это не дифтерит. Сообщая Хетти Тейлор новость о том, что давление у нее слегка повышено и что ей следует отказаться от бекона, он доверительно накрыл ее ладонь своей. Пациент с воспаленной рукой звался Лероем Стинсоном. Отправившись ночью на рыбалку под мост, он каким-то образом умудрился насадить на крючок вместо наживки самого себя. Лерой и сам не был уверен, отчего это: то ли от крючка, то ли от ржавого рыбацкого ножа, которым он пытался этот крючок вырезать, — но рука у него раздулась, как у Попая. [13]

— Если в ближайшее время улучшения все-таки не будет, — сказал Адам Лерою, провожая его до дверей, — обязательно позвоните мне домой.

Медсестра Маршалл и девушка в регистратуре вскинули брови и переглянулись.

Ближе к вечеру Адам заснул у себя в кабинете, прямо за рабочим столом, положив голову на руки и пуская слюни на медицинскую карту Букера Эрхарта. Видимо, неожиданное сострадание вычерпало его силы до дна. Его разбудил бой курантов на здании муниципалитета. Он пригладил растрепанные со сна волосы рукой, проклиная Анджелу Белл. Даже когда ее не было рядом, он чувствовал, как она толкает его на путь, по которому Адаму идти не хотелось.