Там, где два моря - Мария Песковская Страница 8

– Слушай, Ян, а как ее зовут?

– Кого?

– Ну, девушку эту, из магазина.

– Да не знаю. А какая разница?

– Необычное такое имя... Она ведь тебе сказала.

Миф о прекрасной, но холодной принцессе Яне пересекся в неожиданной точке с самой что ни на есть реальностью. Маша была слегка озадачена: девушка-продавец из Белоруссии только что встретила их как родных. А абонент оказался недоступен. Только она, Маша, перепутала фишки: съеденной мышке не важно, как звали кошку. Миловидная Регина только что сделала на них еще сто баксов.

– В первый раз слышу от женщины, какие у меня такие-растакие необычные глаза, – сказала Маша.

Она привыкала к обновке, неся ее из магазина прямо на себе. Такого с ней тоже раньше не случалось. К обновке полагалось долго примериваться, потом прийти в магазин назавтра, обследовать все шовчики, понюхать, провести ценовую экспертизу и тогда уже купить, взяв с продавщиц обещание забрать свое «взад» в случае чего. Наверное, она... перфекционистка. И она тоже.

– Ой, ну вы нашли друг друга!.. – сказала Яна. – Такой милый провинциализм.

Машка не обиделась, но посмотрела на Яну с интересом. Они шли по ночному южному городку вдвоем, штаны цвета киви в полосочку сидели клёво, вокруг сновали люди и машины, никто не хотел спать, даже торговцы и менялы хотели чего-то совсем другого.

– Расскажи мне о себе, ты совсем ничего не рассказываешь, – попросила Яна.

И Маша стала рассказывать. Про Семёна. Он хороший. Наверное, он ее любит. Поэтому она выйдет за него замуж.

Странно, что отец может испытывать ревнивые чувства по отношению к мужчине своей дочери. Особенно дочери, которой прежде не было. Странно... Так сказала Яна. Когда Маша рассказала, как он на нее «рявкнул» в офисе: дескать, заканчивай побыстрее разговор со своим... по межгороду, однако – фирму разоришь! Еще она сказала, что он ее ждал. Очень. Как только решил, что она приедет. Волновался даже. Маша набрала в легкие воздуха и забыла выдохнуть.

– Он тебя боится.

– ...?!

– Да-да...

– И поэтому цепляет всякой ерундой, типа: «Марья, воду не лей!..»?

– Ну да! У него ведь нет других поводов для общения, или он не знает, как и о чем с тобой можно говорить!.. Он очень тебя ждал. И боялся этой встречи...

Они с Яной сидели в плетеных креслах между двумя массивными пальмами. Шкура на стволах пальм была похожа на шкуру ананаса. Море вело себя тихо, да и весь развеселый Мармарис их не трогал, будто чувствуя серьезность разговора.

– Ты знаешь, там, в Москве, я каждый час слышала от разных людей, какой он хороший, но как-то не успела это почувствовать. Только «Марья, вот тебе деньги».

– Да он просто не знает, как к тебе подступиться! Это единственное, что он может тебе предложить, сделать для тебя. Ты не отказывай ему в этом. А ты «Андрей Иванович» ему говоришь?..

– Ты же понимаешь... У меня всегда была мама. И бабушка была. Папы не было. Я не жаловалась никогда, просто так было. И все. Мне и обидно всегда было – только за маму! У меня ведь никто ничего не отнимал. Но всегда такое чувство, ты знаешь, как будто оборону держишь против всего мира... – Яна не знала. – Всегда кому-то что-то приходилось доказывать, объяснять, ну, например, а почему фамилия у меня другая? А за мной – мама, бабушка была и всякая родня... Теперь как будто по другую руку тоже кто-то встал за мной – отец... Ты. Аня. Алла Руслановна даже! С ней легко. Про бабушку мне расскажешь? Все сказали, что я на нее похожа.

Машкин чай с медом уже остыл. Янкино шампанское стало теплым.

– А папы не было у меня... Подумаешь, мало ли у кого не было! Только откуда ж ему теперь взяться?..

– И все-таки... Ты его не обижай! Ты знаешь, он правда очень хороший. Он всего добился сам. Никогда не шел по головам. Ты – единственное «пятно» в его биографии.

Марья посмотрела на полоски цвета киви на своей коленке и подумала, что ей нужно легче относиться к жизни.

– Как ты думаешь, коленки не будут вытягиваться?.. – ответила она.

Они завтракают вдвоем сегодня, а «френды» где? Верно, у них была длинная ночь! Он приглашал ее вчера на свидание, Ма-ша, она что-то ворковала в телефонную трубку, дьявол, одну ее не поймать!..

– Уже на посту! Когда спишь?!

Управляющий Зия улыбнулся фамильярному русскому, показавшему бритый затылок, сделал па с указующим жестом в направлении стойки бара и двинулся в сторону сестриц, так неуловимо похожих друг на друга.

– Sorry, sorry!.. Ваши друзья, они пропустят завтрак!..

Маша не понимала, что за «спектакля» играется здесь и почему столько экспрессии и прямо-таки напора на каждую клеточку скатерти и каждую полосочку на ее бедре: то ли трубку принести, то ли номер назвать, и тогда он сделает все сам, все сам, не стоит беспокоиться!..

Хмурый Вадик появился через шесть минут. Инга задерживалась. Кексы съели не все. Вареные розы, несколько ягод клубники, оставшихся, по недосмотру, в жидком сиропе, недожатые апельсины, яйца от турецких несушек и оливки, слишком соленые, помидоры, брынза и прочая снедь без названия – все это не стоило варварской побудки.

– Подвинься, – буркнул хмурый Вадик.

У Машки чуть вишенка с булочки не упала. От изумления.

– Машку вчера приодели. В «Твинсильвере»! – сказала Яна и выжидательно посмотрела на Вадика. Вадик сконцентрировался на полосочках.

– ... Ничё. Нормально, – сказал носитель лучших мировых брендов.

Яна была довольна. Появилась великолепная Инга с легкой тенью под глазами и выразила признательность за спасение завтрака.

– А все благодаря моей неотразимой красоте, – сказала Маша.

Вадик почти совсем проснулся и посмотрел на нее еще внимательнее, чем на полосочки. Шутка провалилась, поняла Маша. Похоже, сегодня не ее день.

На долмуше в Ичмелер поехали по рекомендации гида. Долмуш – турецкая маршрутка, микроавтобус. А гид – из агентства – это не гид, а гад: разрекламировала тамошний пляж. И песок там вместо камней, и вода теплая, и вообще...

– Модную панаму купила? – Вадик обратился к Маше, едва она подошла. Они уже минут семь торчали у бассейна, ждали эту провинциалку.

– Да нет, это еще в Красноярске...

Маша не поняла издевки. А то бы обиделась за «Нуф-Нуф» цвета американских денег, который всегда шел к ее глазам.

Приехали. Жара несносная. Песок закипает, лежаки раскаленные, «гастролеры» тоже раскалились, окунуться бы поскорее.

Пляж как пляж. Тесно. Свободные места – на четвертой линии. Море то же самое. Камни в нем те же самые на дне. Пляжные мальчики предлагают заплатить восемь миллионов или заказать «дринки».

– А не пошли бы вы?.. – выразил более-менее общее настроение босс.