Ампирные спальни - Брет Истон Эллис Страница 8

Тут Джулиан словно вспоминает о чем-то:

— Как, кстати, сегодня кастинг? Нашли парня?

— Откуда ты знаешь, что мы отбирали парней?

Джулиан называет имя одного из актеров, приходивших утром.

— Не думал, что ты тусуешься с двадцатиоднолетними.

— Я здесь живу, — говорит он. — И ему не двадцать один.

* * *

Подбрасываю Джулиана к его «ауди», запаркованной на стоянке рядом с Ферфакс-авеню. Мне снова надо на кастинг; он прощается, предлагая повторную встречу, и я понимаю, что не задал ни одного вопроса про его жизнь, хотя, по большому счету, зачем? Когда он хлопает дверцей, бросаю:

— Слушай, а что с Рипом?

Реакция на имя мгновенна: лицо Джулиана становится подчеркнуто безразличным.

— Я-то откуда знаю? — говорит. — Нашел кого спрашивать.

— Ходячий кошмар, — говорю. — Хорошо хоть слюни изо рта не висят. Кровавые.

— Говорят, он унаследовал кучу денег. От деда. — Джулиан покусывает губу. — Скупает недвижимость. Ночной клуб хочет открыть в Голливуде…

В голосе Джулиана проскальзывает досада. Так-так, это что-то новенькое. Но он переключается на рассказ о секте, члены которой доводят себя голоданием до полного истощения (типа, в этом весь торч, типа, кто дольше выдержит), и якобы Рип Миллар как-то с ней связан.

— Рип еще намекнул, что я встретил его знакомую, — говорю я.

— Имя не называл?

— Я не спросил. Какая мне разница.

Джулиан приглаживает волосы, и я замечаю, что рука его слегка подрагивает.

— Только Блэр не говори, что мы виделись, ладно? — прошу я.

Взгляд Джулиана тускнеет.

— Мы не общаемся.

Вздыхаю:

— Слушай, не гони. Она сказала, что знает про «Поло Лаундж».

— Я не разговаривал с Блэр с июня. — Джулиан абсолютно расслаблен. Смотрит прямо в глаза. — Мы уже шесть месяцев инкоммуникадо.

Выражение его лица настолько невинно, что я ему почти верю. Но все-таки не до конца, и, заметив это, он добавляет:

— Я не говорил ей про «Поло Лаундж».

* * *

В перерыве прослушиваю сообщение от Лори на автоответчике мобильника («Если не хочешь разговаривать, хотя бы объясни, поче…»), стираю на полуфразе. Залы комплекса, где проходит кастинг, расположены по периметру бассейна, и в каждом не протолкнуться от парней и девушек, претендующих на три оставшиеся роли. К роли сына Кевина Спейси неожиданно проявил интерес молодой актер, чей последний фильм «произвел настоящий фурор на кинофестивале в Торонто», так что она с аукциона снята. Из десятков отсмотренных вчера кандидатов на роль второго парня только один устроил всех, да и то с оговорками. С девушками все намного хуже: Джону (режиссеру) никто не нравится. Фильм про восьмидесятые, и у него бзик на фигурах.

— Просто не знаю, что делать, — говорит. — Нормальных фигур не осталось.

— В смысле? — спрашивает продюсер.

— Худые слишком. И силиконовые сиськи не помогают.

Джейсон (кастинг-директор) говорит:

— Сиськи помогают. Но в целом ты прав.

— Я вообще не понимаю, о чем вы, — холодно бросает продюсер.

— Они все какие-то заморенные, — говорит режиссер. — Тогда иначе выглядели, Марк.

Разговор сворачивает на актрису, которая отключилась, не дойдя до машины после вчерашнего кастинга (стресс, анорексия), а затем на молодого актера, претендующего на роль сына Джеффа Бриджеса. «Так как насчет Клифтона?» — говорит режиссер. Джейсон пытается заинтересовать его другими возможными кандидатами, но Джона не свернешь.

Клифтон мне прекрасно знаком: когда-то я активно пропихивал его в «Личины», но сначала, узнав, что он спит с актрисой, на которую я давно облизывался, предложил заехать ко мне в комплекс «Дохини-Плаза», к чему этот наглец не проявил ни малейшего интереса — дескать, ради своей девушки, он бы еще подумал, а так — нет. Пришлось популярно объяснить Клифтону, во что ему обойдется моя поддержка. Актер окинул меня отмороженным взглядом в коктейль-баре ресторана на Ла-Сьенега. «Мальчиками не интересуюсь, — сказал он, выпуская когти. — А если б интересовался, вы не в моем вкусе». Лучась добродушной улыбкой, я пояснил, что в таком случае роли ему не видать как своих ушей. Когти были втянуты так стремительно, что даже мне стало за него неловко. «Покатили», — выдохнул он, то ли с искренним, то ли с напускным безразличием. Он строил карьеру. Это была ступень. Эпизод, который предстояло сыграть ночью в спальне на пятнадцатом этаже. Помигивающий «Блэкберри» на ночном столике, искусственный загар и депилированный анус, дилер в Долине, который так и не материализовался, пьяные жалобы на необходимость продать «ягуар» — все настолько банально, что подробности тут же стерлись из памяти. Сегодня на пробах этот же актер отрывисто мне улыбнулся, первый раз читал слабо, второй — чуть лучше. Если мы оказывались на одной вечеринке или в одном ресторане, он тщательно меня избегал, хотя, когда его девушка (актриса, на которую я запал) умерла от передоза лекарств, я ему позвонил и выразил соболезнования. Она успела засветиться в небольшой роли в популярном сериале, поэтому ее смерть не прошла незамеченной.

— Ему уже двадцать четыре, — сопротивляется Джейсон.

— А на вид еще совсем птенчик.

Режиссер упоминает сплетни о якобы нетрадиционной сексуальной ориентации Клифтона: страничка на порносайте (столетней давности) с предложением эскорт-услуг, слух о его любовной связи с известным актером, их рандеву в Санта-Барбаре и опровержение Клифтона из статьи в журнале «Роллинг стоун», посвященной выходу нового фильма известного актера (с портретом последнего на обложке), в котором у Клифтона небольшая роль: «Таких натуралов, как мы, еще поискать».

— Он совсем не похож на гея, — говорит режиссер. — Во всяком случае, внешне.

Затем мы переключаемся на девушек.

— Кто у нас следующий?

— Рейн Тернер, — говорит кто-то.

Почти автоматически перестаю стирать бесчисленные CMC от Лори и тянусь к названному портфолио. В ту минуту, когда пододвигаю папку к себе, в зал входит девушка с веранды дома Трента и Блэр в Бель-Эйр, и мне стоит немалых усилий себя не выдать. Голубые глаза, светло-голубая блузка с треугольным вырезом, темно-синяя мини-юбка — все в тему: атрибутика восьмидесятых, то, что надо для фильма. Торопливо представившись, она начинает читать (плохо, наигранно, монотонно, режиссер то и дело прерывает и показывает, как надо), но происходит нечто помимо чтения. Она задерживает на мне взгляд, и я не отвожу свой, так всегда начинается, а продолжение известно. «За что ты меня ненавидишь?» — доносится до меня чей-то истерзанный голос. «Что я тебе сделала?» — чудится мне чей-то крик.

* * *

Во время пробы открываю лэптоп и нахожу страничку Рейн Тернер на IMDB [29]. Теперь она пробует читать от лица другой героини, и я с ужасом понимаю, что повторного приглашения ей не светит. Таких, как Рейн, сотни, юных и непорочных, свежесть — их единственный козырь, во что они превращаются дальше, лучше не знать. Все это очевидно, тысячу раз пройдено, но снова словно впервые. Внезапно приходит CMC «Quien es?» [30], и я не сразу догадываюсь, что оно от той девушки, к которой клеился в баре для пассажиров первого класса перед вылетом из Нью-Йорка. Подняв глаза, впервые вижу белую искусственную елку, стоящую у бассейна (как я ее раньше не замечал?!), и кусок стены с афишей фильма «Бульвар Сансет» [31], вписанный вместе с елкой в проем окна.