Ампирные спальни - Брет Истон Эллис Страница 7

* * *

У стойки парковщика перед входом в гостиницу Рип Миллар хватает меня за локоть в тот самый миг, когда отсылаю: «Кто это?» — и я невольно отдергиваю руку, настолько путающая его внешность.

Узнать Рила невозможно. Лицо неестественно гладкое, подтянутое пластическим хирургом до такой степени, что глаза округлились и не способны выражать ничего, кроме перманентного изумления; не лицо, а маска, вплавленная в лицо, и смотреть на нее мучительно. Губы слишком толстые. Кожа оранжевая. Волосы выкрашены под платину и прилизаны гелем. Можно подумать, что Рипа обмакнули в раствор с кислотой: кое-что отвалилось, кожа сошла. Вид вызывающий, почти гротесковый. Наверняка обдолбан, иначе как с такой внешностью? С Рилом девочка, совсем ребенок, очевидно дочь, хотя я тут же вспоминаю, что Рип бездетен. Присмотревшись, вижу, что и над «девочкой» поработали (не иначе, тот же хирург) — лицо не просто испорчено, а изуродовано. Прежде Рип был красавец, а теперь от «прежде» не осталось ничего, кроме голоса — все тот же ползучий шепот, от которого кровь стыла в жилах, когда нам было по девятнадцать.

— Привет, Клэй, — говорит Рип. — Каким ветром тебя надуло?

— Попутным, — говорю. — Я тут живу.

То, что некогда было Рилом, смотрит на меня изучающе.

— Я думал, ты в основном в Нью-Йорке.

— И тут и там.

— Говорят, ты встретил мою знакомую.

— Кого?

— О-о, — тянет он, и жутковатая ухмылка оголяет ровный ряд нечеловечески белых зубов. — Говорят, ты на нее запал.

Я хочу поскорее уйти. Страх душит. Черный «БМВ» возникает, как материализовавшаяся мечта. Парковщик придерживает дверь. Чудовищное лицо вынуждает меня смотреть куда угодно, только не на него.

— Я поехал, — говорю, вяло кивая в сторону машины.

— Давай поужинаем, раз уж все равно встретились, — говорит Рип. — Серьезно.

— Хорошо, в другой раз обязательно.

— Descansado, — бросает он.

— Что это значит?

— Descansado, — шепчет Рип, прижимая к груди дитя. — Это значит «не бери в голову».

— Да?

— Значит, расслабься.

* * *

История повторяется. Позвонив в эскорт-сервис, лезу в холодильник за бутылкой белого вина и обнаруживаю, что кто-то допил мою диетическую колу и перетасовал на полках свертки и баночки. Говорю себе: «Это невозможно» — и, осмотрев квартиру на предмет дополнительных улик, убеждаюсь, что действительно невозможно. Но потом взгляд падает на елку, а слух улавливает тихое постукиванье, точно костяшками по стеклу: кто-то выдернул из розетки штепсель одной из электрогирлянд, и теперь на освещенном дереве зловещий черный прочерк. Это уже точно неспроста. Это предупреждение. Тот, кто его сделал, вступает со мной в диалог. Выпиваю рюмку водки. Залпом. Потом вторую. Печатаю: «Кто это?» Через минуту получаю ответ, уничтожающий зыбкое спокойствие, привнесенное алкоголем: «С меня взяли слово, что не скажу». Номер заблокирован.

* * *

Иду по моллу «Гроув» на ланч с Джулианом, приславшим CMC, что он за столиком рядом с «Пинк-берри» в ресторане «Базар». «Пустая трата времени — или я ослышался?» — пришло в ответ на мой утренний мейл. «Может, и пустая, но все равно давай встретимся», — написал я. Стараюсь не думать о том, что за мной следят. Не отвечаю на CMC «Яза тобой слежу», приходящие с заблокированного номера. Уговариваю себя, что это проделки паренька-призрака, в квартире которого живу. Так проще. Утром в моей постели спала девушка, присланная эскорт-сервисом. Я ее растолкал, сказав, чтобы ушла до прихода домработницы. На кастинге смотрели одних парней; не могу сказать, что скучал, но нужды во мне явно не было. В машине ставлю The National [27], слова песен — как пояснительный комментарий ко всему, что попадает в раму ветрового стекла («…соси лишь ты, хули там…» [28]на фоне цифрового табло, рекламирующего новый мультфильм студии «Пиксар»), и страх постепенно перерастает в немую ярость и, не найдя выхода, мутирует в ставшую привычной печаль. Стоя на светофоре, отчетливо вижу, как рука Дэниела опускается на талию Меган Рейнольдс. Потом вижу блондинку на веранде. Мысль о ней затмевает все остальные.

* * *

— Ты знал про Меган Рейнольдс и Дэниела, — говорю. — Я их вчера увидел. Ты знал, что прошлым летом она была со мной. А теперь — с ним.

— Все знают, — говорит Джулиан рассеянно. — Делов-то.

— Я не знал, — говорю. — Все? В каком смысле?

— В том смысле, что и ты бы знал, если бы хотел.

Я перехожу к главному (ради чего, собственно, и сижу с ним сейчас в «Базаре»). Спрашиваю про Блэр. Он отвечает не сразу. Обычно открытое лицо вдруг делается непроницаемым.

— Ну, допустим, встречались, — произносит он наконец.

— Любовь или просто перепихнуться?

— Не «просто перепихнуться».

— Блэр не хочет, чтобы ты мне о чем-то рассказывал, — говорю. — Просила тебя избегать. Предостерегала.

— Блэр просила меня избегать? Предостерегала? — Он вздыхает. — Значит, все еще не простила.

— Чем же ты так ее обидел?

— А она не сказала? — спрашивает.

— Нет, — говорю. — Я не спросил.

Джулиан бросает на меня отрывистый взгляд, в котором мне чудится беспокойство.

— Я порвал с Блэр. Из-за другой. Не думал, что она так остро это воспримет.

— Что за другая?

— Актриса. Работает в ночном клубе на Ла-Сьенега.

— Трент знал о вас?

— Ему до фонаря, — говорит Джулиан. — Почему ты спрашиваешь?

— Потому что, когда я спал с Блэр, ему не было до фонаря, — говорю. — До сих пор остыть не может. Хотя, казалось бы, с каких дел? Сам-то тоже… не без маленьких слабостей.

— Как раз это легко объяснить.

— Да? Ну объясни.

— Блэр тебя любит.

Джулиан на миг замолкает, а потом говорит скороговоркой:

— Слушай, у них семья. Дети. Худо-бедно притерлись. Я не должен был туда лезть, но… не думал, что могу ее ранить. — Он умолкает, словно осекшись. — В конце концов, по-настоящему ее всегда ранил только ты.

И потом добавляет, помолчав:

— Один ты ее ранил.

— Да, — говорю, — в этот раз так ранил, что почти два года со мной не разговаривала.

— А моя история… Ну, как сказать? Банальная, что ли. Можно было без нервов. Запал на молоденькую и…