Насилие.ру - Александр Дым Страница 8

Да и с учетом демографической ямы, русские должны бережно относиться друг к другу. Я за это всей душой.

* * *

Основной механизм блокирования насилия: вмешиваются девушки и растаскивают дерущихся. Сигналом к растаскиванию служили ситуации, определяемые (в фольклоре и описаниях драк) следующими формулами: в луже крови лежи; голова проломана; ножики сверкают — т. е. связанные с реальной опасностью для жизни. Для парней это был, пожалуй, единственный способ уйти из драки — не только по морально-престижным соображениям. Когда уводит девушка, в этом не было позора, в отличие от самостоятельного бегства. Убежать с поля боя было во многих случаях просто невозможно, опасно отделяться от своей компании: «Убяжать — дак: сзади палкой бьют — а девушку-то не ударят палкой! Вы будете разнимать — ребята не ударят. Они могут парня убить — а ты уже закрываешь яго. Вот и… и тебя не ударят». В большинстве своем парни подчинялись и уходили с девушками. Но были и такие, кто, оттолкнув их, продолжали драться. После двух-трех неудачных попыток таких уже больше не растаскивали. За ними устанавливалась репутация «дурных», которым «море по колено».

Эти люди оказывались вне защиты от возможных трагических последствий. Им уже не уйти от драки, они вынуждены биться до последнего. Именно такие люди, вероятнее всего, становились атаманами — вожаками деревенских драчунов. Действительно, когда рассказывали, по каким признакам выделяется атаман, называли чаще всего два: он никогда не уйдет или уйдет последним с поля битвы, и — он заводной, шустрый, смелый, «ему море по колено»: «Атаман в деревне был — кто побядовее. Все равны не были, за им и тянутся. Наверное, храбрый. Вот они и такие маленькие есть — но до чего бедовые! Потому что у яго что в руках — он тым и шлепнет. Он могет и ножиком швырнуть! Не гляди, что он маленькой!»

Любопытно, что довольно часто в песнях и воспоминаниях обращают внимание на маленький рост атамана. Не с этим ли было связано отсутствие у него надежды на заступницу и, соответственно, он до последнего оставался в драке, надеясь только на свою «бядовость» и, как пелось в песне, на кинжал? Для таких бедовых опасность отсева наиболее вероятна.

Именно для атамана наиболее вероятна элиминация. В песнях «под драку» один из постоянных — мотив гибели атамана:

Где убили атамана,

Атаманова могила

Там не вырастет трава.

Вся осокой заросла.

Где его похоронили —

я осоку выкошу.

Там завянут дерева.

И атамана выпущу!

Атаман первый попадал под суд в случае тяжелой травмы или убийства кого-либо из противоположной партии. Если участие других в убийстве еще требовалось подтвердить, что затруднительно в общей свалке, то для атамана оно очевидно из-за его репутации.

Атаману первому грозило и снижение брачного статуса, привлекательности как будущего мужа (опять-таки, в глазах не только девиц, но и их матерей, что еще важнее). «Когда гуляешь с парнем, — поучали матери девиц в селе Пинаевы Горки на Новгородчине, — если он характер будет показывать, — расходись в стороны». А то, говорят, «он ей девкой фонари поставит». Над такими девушками (допускавшими по отношению к себе насилие — битыми) смеялись, считая их ущербными:

Боля, брось эту трось,

Битую, граненую.

Боля, брось эту матаню,

Биту, матереную.

Устойчиво держится убеждение, что если парнем был «задира, атаман», то и женатый будет драться. Боялись, что будет бить жену или вмешается в какую-нибудь драку и будет убит, изувечен — семья лишится кормильца… Поэтому и говорят, что «еще в парнях можно характер вызнать; мужика надо по характеру выбирать». Не последнюю роль в этом выборе играло поведение парня во время праздничных драк, как своего рода испытания на драчливость и управляемость. С одной стороны — на способность защитить семью, с другой — на способность сдерживать агрессию и, прежде всего, по сигналам, исходящим из женского сообщества. Наименее управляемые, получая репутацию «дурных», проигрывали в девичьих глазах:

Меня девушки не любят:

Говорят, что хулиган:

У меня в кармане ножик,

А за пазухой — наган!

— пел голубоглазый пинаевогорский атаман.

Итак, праздничные драки являлись формой передачи мужской молодежи прав и навыков насильственного поведения, а также его этических норм и ограничений.

Сигналы к использованию силы, а также блокирующие его, происходили из женского сообщества. Только такое насилие, которое могли остановить женщины, признавалось допустимым. Иными словами, стереотипы насильственного поведения передавались вместе с механизмами его контроля из сферы воспроизводства жизни.

Поэтому праздничные драки играли еще и роль испытания мужской молодежи на способность подчинять насильственное поведение этому контролю. Это было своего рода негласным условием доступа к силе и, с другой стороны, к репродуктивной деятельности. Неуправляемым («дурным») доступ в прокреативную сферу был затруднен; зато для них наиболее высока была вероятность выключения из сферы воспроизводства, деревенского сообщества и жизни.

Интересно рассмотреть технику нанесения ударов и особенности повреждений, наиболее характерных для уличных драк того времени.