Насилие.ру - Александр Дым Страница 7

Не скажите моей матке,

Что я в Бога лаюся!

Гуляющие компаниями деревенские парни имели обыкновение подшучивать, иногда зло, над взрослыми женщинами. Те соберутся на супрядки, а парни ходят под окнами: «Сидятженщины, сидят… вот заглянет в окошко (парень. — прим.), заглянет — а там у него — или нарисовано, или сам стоит… в ракурсе: в стекло (свой член) показывает. — Ах ты!.. женщина вылетает, его ловить. А где ты его поймаешь, он уже бежит… Это не к девичьим, а к женским супрядкам: чтобы женщин подразнить».

Подобные выходки и другие «бесчинства» гуляющих парней, по-видимому, были обычны и в конце XIX столетия, во всяком случае, в сообщениях с мест систематически упоминаются «вымогательство и отнятие денег на покупку вина, разбитие стекол, поломка изгородей, поджоги стогов сена и хлебных скирд.». Парни смеются над детскими забавами, демонстративно оскорбляют женщин (в том числе своих матерей) — тем самым обозначая отстранение от всей области воспроизводства («женщин и детей»). Зона насилия, куда они вступают, тем самым, отделяется от этой сферы.

Таким образом, праздничные драки — не только обучение технике и этике силовых действий, но и испытание на способность подчинять их общественному контролю.

Чем обычно заканчивались праздничные драки? Ожидаемые варианты (например в псковско-новгородском регионе) зафиксированы в уже упоминавшихся песнях «под драку». В них чаще всего упоминаются три возможных исхода драки:

а) Гибель, убийство кого-либо из участников:

Финка-ножик не согнется

И рука не задрожит

Задушевный мой товарищ

Во сырой земле лежит.

В нагане ручка полиняла,

Где рукой держался я.

Товарища убили —

Сиротой остался я.

По-видимому, гибель в драке рассматривалась как ожидаемый исход, с которым участники готовы были смириться:

Начинать драку не буду

И бежать не побегу.

У меня вырыта могила

Высоко на берегу.

Где про нас ножики точат,

Мы туда гулять идем.

Либо нас кого зарежут,

Либо мы кого убьем!

По воспоминаниям участников драк, во времена их молодости (в предвоенный период — к 30 — началу 40-х гг.), из каждого возраста погибало примерно 1–3 человека (это считалось в пределах нормы).

б) Увечье и снижение брачной привлекательности — более частый вариант исхода. Раны, полученные в драке, считались престижными, свидетельствуя о боевом духе и бесстрашии, — как знаки молодецкой жизненной силы:

Порезали, да мало —

Задираются еще.

Наше дело молодое —

Заживает хорошо!

Чаще всего в песнях «под драку», пословицах и воспоминаниях наших информантов упоминаются ранения в голову, куда обычно и целились дерущиеся. Ранение в голову, кровь на голове воспринимались как сигнал к окончанию драки. Ударить в грудь — в душу — считалось излишней жестокостью; целились чаще в голову, в зуб, в лицо: «Бьют-то всегда по голове. И сейчас бьют-то все в лицо, а не в грудь…». Все это вполне могло привести и вело к увечьям, в первую очередь не физического, а психического и эстетического плана. Были специальные приемы и орудия, нацеленные на нанесение максимального эстетического ущерба. В Печорском районе Псковской области использовали в драках холщовый мешочек с песком; раскрутив его, целились противнику в глаз, причем своеобразный шик требовал, чтобы выбитый глаз повис на мешочке.

К сожалению, в современных уличных разборках также часто используется подобное оружие, заточенное под увечье противника… Нравы в чем-то смягчились? может быть. у нас за шик такие вещи точно не почитались в моем родном спальном районе. У нас шиком было ударом ноги в голову вырубить противника в стиле героев боевиков ©. Я даже вертушки специально делать учился. Так они мне, правда, ни разу в жизни и не пригодились.

В результате такого рода приемов человек в значительной мере теряет брачную привлекательность, сохраняя, в то же время физическую силу (т. е. сохраняясь как трудовая и боевая единица). Тот же эффект имели и привязанные на веревке или резинке шайбы, обрезки резиновой трубы со свинцовым утяжелителем на конце и т. п. орудия, которыми размахивали дерущиеся.

в) Арест и заключение кого-либо из участников в тюрьму:

Старорусский изолятор

С поворотом лесенки.

Мы с товарищем сидели,

Распевали песенки.

Хулиганы, хулиганы,

Хулиганы, да не мы:

Есть такие хулиганы —

Не выходят из тюрьмы!

Общий итог деревенских драк — отсев части потенциальных женихов: из числа живущих (гибель), из сообщества (заключение) и, во всяком случае, с брачного рынка.

Действительно, получившие увечье, а тем более отсидевшие в значительной степени утрачивали брачную привлекательность (в первую очередь с точки зрения матерей потенциальных невест, которые внимательно наблюдали за гуляющей молодежью; именно они, как правило, играли основную роль в организации брачных пар). Эти люди (т. е. увечные и отсидевшие) могли вступить в брак в последнюю очередь — только в случае значительного превышения числа невест над числом женихов, да и то за них шли невесты в чем-то ущербные. Иными словами, результатом праздничных драк было затруднение для части молодых людей доступа в сферу воспроизводства, а то и вовсе выключение из этой сферы. Оставшиеся без женихов девушки, как правило, выходили замуж в дальние деревни.

Таким образом, предбрачный отсев части мужской молодежи был средством регуляции численности брачных пар в данной локальной группе (приходе, волости, в пределах которых обычно проходили гуляния) или точнее — популяции. Масштабы отсева варьировались (в зависимости от численности данной молодежной когорты): в XIX в. в качестве основного орудия называют деревянные трёстки.

Деревенские парни заказывали или сами делали в кузнице трёстки — заостренные с одного конца, загнутые с другого орудия из металлических прутьев (или зубьев брошенной колхозной бороны). Эти трёстки, заметим, играли роль знаков их предбрачного статуса во время деревенских гуляний. С этими трёстками парни выходили биться стенка на стенку с парнями из других деревень (с других улиц, концов села). Если учесть, что праздничные драки играли роль мужской инициации, то кузнец, изготавливавший (или наблюдавший за изготовлением) трёстки, выступал в роли инициатора.

Это оружие было скорее символическим, но уже в начале XX века (демографический взрыв!) отмечают ужесточение драк: появление перчаток с утяжелителями, разного рода кастетов, дубин и т. п.; трёстки становятся металлическими: упоминаются также использование ножей и огнестрельного (после гражданской войны) оружия.

В настоящее время в нашей деревне драки крайне редки, единичны. Увечий избегают. Местные жители объясняют это тем что «некому драться-то», «молодежи нет» — т. е. снижением численности молодежных когорт.