Смеющийся Христос - Анхель де Куатьэ Страница 8

– Мы служим потомкам Христа, – внезапно раздалось откуда-то сзади.

Данила резко обернулся, пытаясь понять, где же он мог слышать этот голос…

Над ним возвышалась грузная фигура человека с темным землистым лицом, черной бородой, в одеянии, похожем на монашескую сутану. Катар! Тот самый Темный Посвященный, который говорил на Встрече Двадцати Четырех! Гот самый, что был учителем Нины…

– Катар… – прошептал Данила.

– Две тысячи лет они хранят обет горя и личного страдания, – продолжал Катар. – Они не должны ни смеяться, ни даже улыбаться. Никогда. Да, мы темные , потому что мы делаем все, чтобы им легче было нести эту ношу. Ношу страдания и искупления.

– Никогда? – не понял Данила, ощущая какую-то предельную абсурдность этого странного обета. – А что случится, если они все-таки не сдержатся?

– Война и смерть… – ответил Катар.

– С кем? Какая война?! – на Данилу накатили страшные военные воспоминания, дыхание перехватило.

– Вы когда-нибудь слышали о Карибском кризисе?

– О Карибском кризисе? – переспросил Данила. – Это когда чуть было не началась третья мировая война между США и Советским Союзом?

– Да.

– Конечно, слышал.

– Тогда чуть было не рассмеялась мать Марии, – сказал Катар. – Она была еще девочкой. Детей трудно удерживать от смеха.

– Ерунда, – отрезал Данила. – Это просто политика.

– А когда в свое время, тоже в детстве, рассмеялась бабушка Марии, началась вторая мировая война.

– Бред… Не может быть… – прошептал Данила.

– Так было во все времена, – Катар не обратил на возражения Данилы никакого внимания. – Но теперь с каждым поколением последствия нарушения обета становятся все более и более страшными…

– Послушайте, – Данила недоверчиво посмотрел на Катара, – вы что хотите сказать? Что вы являетесь оплотом мира и защищаете человечество? Я правильно вас понимаю? Но как же, в таком случае, все то, что вы говорили на Встрече Двадцати Четырех?.. Когда вы врали – тогда или сейчас? Там звучали прямо противоположные вещи. Вы обещали сеять панику и смуту, вселять в людские сердца страх и отчаяние…

– Я говорил, что мы заставим людей желать прихода могущественной силы, – ответил Катар. – Силы, способной избавить их от бремени свободы и тягостной муки выбирать. Вот что я говорил.

– И как это согласуется с тем, что вы мне рассказали про этих… потомков Христа?

– Вы не понимаете! – Катар загромыхал низкими нотами. – Вы ничего не понимаете, Данила! Это воля Бога! Мы дети Божьи, и только Он знает, что будет для нас хорошо, а что худо, в чем добро для нас, а в чем зло. И если Он говорит Адаму: «Не вкушай, сын Мой, плодов Древа сего», – Он делает это, заботясь о нем. Как мать говорит ребенку: «Не суй руку в огонь!» – из любви, из сострадания, из чувства заботы. Но человек не слушает Бога. Человек ценит свободу, которая есть проявление его неверия, его отступничества, ибо все предопределено. И это его грех, Данила! Это грех! Его грех!

– Но… – едва смог вымолвить Данила. – Но что вам от меня нужно?

– Вы, Данила, – помолчав, сказал Катар, – ищете то, что заповедал вам Источник Света – эликсир, способный избавить человечество от страха смерти. Но понимаете ли вы, что это…

– Что?

– Вы ищете тайну бессмертия.

– Тайну бессмертия? – Даниле показалось, что он ослышался.

Но Катар продолжал:

– Данила, вы не можете избавить человека от страха смерти, если есть смерть. И до тех пор пока живет в людских сердцах страх смерти, нет и не будет спасения. Вы знаете это. Именно об этом говорил вам Источник Света. И поэтому вы не ищете истину, вы ищете тайну бессмертия. Знаете вы об этом или нет, но это так.

Данила развернулся и уставился в иллюминатор.

«Это какой-то бред… Это не может быть правдой! Я сплю! Мне снится сон! Страшный и абсурдный сон… – звучало в его голове. – Да, это просто сон! Сейчас я проснусь, и все будет как прежде. Не может быть, что я сам ушел от своих друзей. Не может быть, что я позволил себя выкрасть. Не может быть, что…»

– Когда вы увидите Марию, вы все пойме– сказал Катар, наклонившись к самому уху Данилы.

От испуга и неожиданности Данила вздрогнул. Но когда обернулся, Катар уже отодвигал занавеску в хвостовой части самолета.

– Что я пойму?! – крикнул Данила ему вслед, но ответа не последовало.

Данила вскочил. Надо догнать Катара! Но путь ему тут же преградили охранники. Секунда. Данила почувствовал, как что-то кольнуло и руке. Картинка перед глазами поплыла. Веки отяжелели. Глаза сами собой стали закрываться. Тьма.

Огромное палящее солнце стояло в самом зените. Вокруг белесое небо, а под ним, насколько хватало глаз, простиралась пустынная местность – серый песок, жалкая, слабая растительность, – и где-то там, вдали – странный поселок с низенькими приземистыми домами. По левую руку на расстоянии многих километров возвышались горы – длинная гряда, словно волнорез рассекающая бескрайние песчаные просторы пустыни.

Данила оглянулся. Где он?! Как он сюда попал? Как выбрался из самолета? Где все – Марк, Катар, охранники, стюардесса? Что случилось?.. Авиакатастрофа?!

Данила ощупал себя. И с удивлением обнаружил, что на нем другая одежда – какая-то длинная, до самых щиколоток рубаха и некое подобие плаща. Ткани грубые, выцветшие – бледно-желтые и оранжево-красные. Данила нервно одернул рубаху. Как он мог во все это одеться? И главное – когда это произошло?!

– Бред какой-то…

Оглядевшись еще раз вокруг, Данила сделал несколько неуверенных шагов в сторону виднеющейся вдалеке деревни. Ноги его тут же утопли в песке. Данила опустил вниз глаза. На ногах были какие-то сандалии-шлепанцы, пришнурованные к голеностопу затертыми кожаными жгутами.

– Боже правый!

Мелкая дрожь пробежала по его телу. Только сейчас Данила понял, что с ним произошло что-то по-настоящему странное и даже страшное…

Селение потрясло Данилу. Оно казалось абсолютной копией какого-то древнего, доисторического города. Но этот город вовсе не выглядел разрушившимся или увядшим. Напротив, он казался вполне новым, ухоженным, жилым.

По улицам ходили люди, все они были чем-то заняты. Одни, завидев Данилу, здоровались с ним, другие просто внимательно к нему приглядывались, видимо пытаясь понять, откуда взялся здесь этот незнакомец и что ему здесь нужно.

– Иосия! – раздался надрывный женский крик. – Иосия, перестань! Перестань смеяться!

Данила повернул голову и заглянул за стену-забор, примыкавшую к ближайшей полутораэтажной постройке, служившей, скорее всего, домом для целой семьи. За постройкой виднелся сад – несколько фруктовых деревьев и что-то наподобие грядок. В центре сада – колодец, и рядом с ним небольшая беседка.