Возмездие на пороге. Революция в России. Когда, как, зачем? - Михаил Делягин Страница 77

Учитывая девственное политическое сознание (да и простую неграмотность в вопросах общественной жизни) большинства «честных силовиков», крайне упрощенное восприятие действительности, а также профессиональную привычку к решительным действиям и склонность к окончательным решениям, последствия этого могут быть весьма разрушительными. (Понятно, что даже до попытки государственного переворота в силу ничтожности и разрозненности указанного социального слоя дело не дойдет, но дров может быть наломано изрядно – в том числе и исподтишка, при сохранении организаторов тех или иных событий в полной тайне.)

Значимым фактором является и естественное для чиновника стремление к обострению («мультипликации», по выражению В. Иноземцева) курируемых им проблем для того, чтобы максимизировать свои полномочия и, что является для России исключительно важным, контролируемые им финансовые потоки.

В условиях полного отсутствия ответственности перед страной и доминирования стремления к достижению личных корыстных интересов подобное массовое стремление может стать фактором провоцирования самых разнообразных и в принципе не поддающихся прогнозированию кризисов, с легкостью выходящих из-под контроля государства.

Нелишне вспомнить, что кризису в Нальчике в октябре 2005 года предшествовали, по многочисленным сообщениям СМИ, длительные усилия местных силовых структур по раздуванию угрозы терроризма – по-видимому, для расширения своих полномочий. Жестокость и произвольность этих действий, насколько можно понять, объективно способствовали росту недовольства и сами по себе создали питательную почву для разразившегося кризиса.

Наконец, весьма существенным направлением деятельности представителей «силовой олигархии», причем входящих в ближайшее окружение Путина, может стать осознанное провоцирование недовольства им со стороны все более широких слоев российской и зарубежной общественности. Причина этого странного с точки зрения обыденного здравого смысла поведения весьма проста: чем уже социальная база Путина, тем объективно выше значение для него его ближайшего окружения, заложником которого он станет после достижения некоторого критического уровня отторжения своей персоны. [56]

Для ближайших «друзей» Путина, насколько можно понять, идеальной является ситуация полной дискредитации его и в России, и в мире: тогда они становятся его единственной опорой и единственным (хотя и коллективным) гарантом сохранения его власти, а он превращается в простую марионетку, ничуть не отличающуюся по сути от, например, руководителей «Единой России».

В этой логике нет ничего принципиально нового: она имманентно присуща спецслужбам, по крайней мере, современным российским. Именно в соответствии с этой логикой весной 1996 года силовики в окружении Ельцина готовили разгон Госдумы: узурпировав власть, Ельцин автоматически стал бы их заложником. Именно в понимании этого заключалась и главная причина того, что Ельцин на переворот, несмотря на все колебания, в конечном итоге не пошел, дав себя убедить разумной части силовиков во главе с Министром внутренних дел А.С. Куликовым. Однако при всех недостатках Ельцина сравнивать его как государственного лидера с Путиным просто смешно – поэтому весьма вероятно, что гипотетические усилия окружения последнего увенчаются-таки успехом.

Понятно, что провокации, на которые им придется пойти для достижения этой цели, неизбежно будут масштабными и разрушительными и в силу этого – способными сами по себе, даже без учета остальных дестабилизирующих общественную жизнь факторов столкнуть Россию в пропасть системного кризиса.

Второй по значимости общественно-политической силой после силовой олигархии в настоящее время являются либеральные фундаменталисты. Несмотря на тщательную пропаганду своей якобы имеющейся цивилизованности, они, насколько можно понять, полностью готовы к широкомасштабному использованию провокаций (в том числе и государственных) в текущих политических целях. В этом они являются почти полным подобием своих антагонистов, силовых олигархов, причем менее интенсивные, насколько можно понять, контакты с потенциальными исполнителями и отсутствие возможности отдавать прямые приказы, по всей видимости, с лихвой восполняются значительно более эффективным владением политическими технологиями, контролем над большинством негосударственных и сильнейшим влиянием на большинство государственных СМИ.

Играет свою роль и значительное, хотя в целом и остаточное, доверие, которым пользуются даже наиболее лживые и циничные представители либеральных фундаменталистов со стороны не только «демшизы», но и достаточно широких слоев либерально ориентированной интеллигенции.

Можно спорить о том, было ли знаменитое «дело Квачкова» вульгарным «самострелом» Чубайса (возможно, с заранее «заготовленными» «козлами отпущения») или же актом его запугивания ради достижения конкретных целей (например, передачи под контроль представителей силовой олигархии финансовых потоков РАО «ЕЭС России», процедуры принятия в нем стратегических решений или и того, и другого). [57]Однако не вызывает сомнения то, что пропагандистская машина Чубайса «отработала» в этой ситуации с блеском, высокой эффективностью и слаженностью – так, как будто ее представители заранее были готовы к действиям в условиях якобы совершенного покушения.