Фанатка - Рейнбоу Рауэлл Страница 76

Когда они подъехали к дому Кэт, скрипя шинами по снегу, она наконец выдохнула, впервые за два часа.

Ливай откинулся на спинку сиденья и задрал подбородок. Потом размял руки, сцепляя их в замок и разжимая.

– Давай больше никогда так не делать, – сказал он.

Кэт отстегнула ремень безопасности и прильнула к Ливаю, обвив руками его плечи. Он широко улыбнулся. Ей вдруг стало стыдно. Если бы не адреналин, вряд ли бы она обняла его так крепко. Он обхватил ее за талию, и Кэт с силой прижала его к себе, уткнувшись лицом в куртку.

Губы Ливая приблизились к ее уху.

– Не стоит вознаграждать меня за то, что я подверг твою жизнь опасности. Представь, какой ты создаешь прецедент.

Кэт обняла его еще крепче. Он был такой хороший… слишком хороший, чтобы потерять его. Конечно, она не думала, что потеряет его на трассе. Но ей в принципе не хотелось его терять.

– Я бы не задумываясь поехал в такую погоду домой, – тихо произнес он, – но один. Мне не следовало везти тебя. Прости.

Кэт покачала головой.

На улице царила тишина, а в салоне скользили темно-серые тени, перемешиваясь с ярко-белым светом. Через несколько минут ладонь Ливая скользнула вверх по спине Кэт и спустилась вниз.

– Кэтер, – прошептал он, – ты мне очень нравишься…

* * *

Когда они выбрались из фургона, лобовое стекло уже замело снегом. Ливай понес корзину с бельем. Кэт позволила ему. Он нервничал из-за встречи с ее отцом, а Кэт, в свою очередь, нервничала из-за отца. После рождественских каникул она каждый день общалась с ним и приезжала домой. Внешне у папы все было хорошо, но сказать наверняка никто не мог…

Открыв дверь, Кэт увидела отца в гостиной. Повсюду лежали листки бумаги, на стенах и шторах висела тонкая папиросная бумага, все его идеи были рассортированы по «областям памяти». Сам отец сидел на журнальном столике и жевал маркер.

– Кэт, – с улыбкой проговорил он. – Эй… разве уже наступило время Кэт?

Он посмотрел в окно, перевел взгляд на запястье: часов там не было. Потом увидел Ливая и замер. Снял очки с макушки и, надев их на нос, встал.

– Пап, это Ливай. Он меня подвез. – Вышло не совсем так, как планировалось, и Кэт попыталась снова: – Он, э… Ливай.

– Мистер Айвери, – протянул руку Ливай, – рад познакомиться.

Он опять растягивал гласные. Может, акцент был для него вместо нервного тика?

– И я рад познакомиться, – сказал папа и добавил: – Ливай.

– Мне очень жаль, что я повез Кэт в такую погоду. Я не сразу сообразил, насколько все плохо.

На лице отца не отразилось ни единой эмоции. Он посмотрел в сторону окон:

– Там хаос? Я даже не обратил внимания…

Ливай выглядел озадаченным, но вежливо улыбнулся.

Отец посмотрел на Кэт и вспомнил, что собирался ее обнять.

– Вы голодны? – спросил он. – Уже пора ужинать? Я весь день как во Франкен-тумане.

– Вам уже выставили счет по «Франкенбобам»? – спросила Кэт.

– Все еще проталкиваем свои идеи. Итак, Ливай, – обратился к нему папа, – вы останетесь на ужин?

– Ох, – сказал Ливай, – спасибо, сэр, но лучше я поеду, пока еще светло.

Кэт круто развернулась:

– Ты шутишь? Ты не поедешь в Линкольн в такую погоду.

– Со мной все будет хорошо, – сказал он. – Полный привод, зимняя резина, мобильник.

– Нет, – резко оборвала его Кэт, – не будь дураком. Нам повезло, что мы добрались сюда целыми и невредимыми. Назад ты не поедешь!

Ливай закусил губу и беспомощно изогнул брови.

Отец прошел к двери.

– Господи, – сказал он с крыльца, – она права, Ливай… я буду повторять твое имя, пока не запомню, хорошо?

– Да, сэр.

Кэт потянула Ливая за рукав:

– Ты остаешься, ясно?

Он нервно облизнул нижнюю губу. Кэт не привыкла видеть его нервным.

– Есть, мэм, – прошептал он.

– Ладно, – сказал отец, возвращаясь в гостиную, – значит, ужин…

Он по-прежнему выглядел так, будто был во Франкен-тумане.

– Беру все на себя, – сказала Кэт. – Возвращайся к работе. Кажется, у тебя что-то наклевывается.

– Спасибо, милая, – благодарно улыбнулся отец. – Просто дай мне еще полчаса, чтобы все завершить. – Он вернулся к своим записям и сказал: – Ливай, снимай куртку.

Кэт сбросила сапоги, повесила на крючок куртку и снова потянула Ливая за рукав:

– Раздевайся.

Он так и сделал.

– Идем, – позвала его Кэт, выходя из гостиной.

Похоже, везде был порядок. Она заглянула в отцовскую спальню и ванную. Никакой поэзии на зеркале.

– Прости, – сказал Ливай, когда они вошли в кухню.

– Замолчи, – ответила Кэт. – Ты меня нервируешь.

– Мне лучше уехать.

– Нервируешь, но не настолько, чтобы отпустить тебя на машине в метель. Господи, сядь уже! Все хорошо, слышишь?

– Хорошо, – улыбнулся он своей фирменной улыбкой Ливая и сел на высокий стул.

– Странно видеть тебя здесь, – пожала плечами Кэт. – Будто столкнулись два мира.

Ливай провел ладонью по волосам, стряхивая снег.

– Твой отец выглядел невозмутимым.

– Он привык к парням в доме.

– Правда? – в изумлении приподнял одну бровь Ливай.

– Моя сестра… – пояснила Кэт, чувствуя, как розовеют щеки.

Она открыла холодильник и поняла, что приходила бабушка. Все банки с засохшими соусами исчезли, а на полках стояли вакуумные контейнеры, подписанные восковым карандашом. А еще – свежее молоко, яйца, йогурт. Кэт заглянула в морозильную камеру: полуфабрикаты «Здоровый выбор», возможно, те же самые, что были здесь в прошлый приезд Кэт.

Она посмотрела на Ливая:

– Что думаешь насчет яиц?

– Супер, – улыбнулся он. – Думаю, яйца – это просто супер.

В одном из контейнеров Кэт обнаружила итальянскую колбасу с красным перцем. Выложила ее на сковороду, решив приготовить яйца пашот. Чтобы пустить пыль в глаза, так сказать. Нашла хлеб для тостов. И масло. Все должно выйти не так уж плохо.

– Тебе помочь? – спросил Ливай.

– Нет, я справлюсь сама, – ответила Кэт, посмотрела на него через плечо и, переведя взгляд на плиту, улыбнулась. – Позволь хоть раз сделать что-нибудь для тебя.