Герцеговина Флор - Виталий Павлов Страница 74

Дальше был коридор, который вел наружу, но отряд пошел в противоположную сторону — в глубь пещеры. Здесь было много дверей. С виду они все были одинаковые. Самые обыкновенные двухметровые двери, без всяких излишеств. Единственная странность — без ручек и петель. Поэтому невозможно было попять, в какую сторону они открываются. Процессия остановилась возле одной из них. Доктор не успел сосчитать, у какой именно по счету. Воин, шедший впереди, почти неуловимым движением головы указал, что палачу надо оставаться здесь. Тут же дверь бесшумно отъехала, давая возможность доктору скрыться за ней. Сатера терял связь со своими друзьями, которым, судя по всему, надо было двигаться дальше. Спорить не приходилось. Доктор шагнул в темноту, а остальные зашагали дальше. Последнее, что он успел заметить, как двое воинов встали по обе стороны входа. Обрел ли он телохранителей или попал в очередной плен? Дверь так же бесшумно закрылась. Тут же вспыхнул неяркий свет.

За дверью оказались апартаменты, которым может позавидовать любой высококлассный отель. Две просторные комнаты с дорогой мебелью, бар с массой напитков, большая ванная с гидромассажем, огромный телевизор. Доктор Сатера не отказал себе в удовольствии выпить водки из запотевшей бутылки и включил телевизор. Очевидно, где-то наверху стояла спутниковая антенна, потому что выбор программ был впечатляющий. Доктор нашел свой любимый «Дискавери» и на несколько минут окунулся в жизнь австралийских коал. Мишки сонно лазали по деревьям, жевали тростник и не мигая смотрели в объектив телекамеры.

Видимо, в этой «системе» высоко, ценили труд па- лача-экзекутора, раз ему полагался такой номер. Выпив еще водки, доктор забрался в ванную и, наверное, минут двадцать лежал ни о чем не думая. Он устал. Того количества приключений, которое выпало ему за последние недели, могло хватить на несколько поколений какой-нибудь обычной семье. Вода ласкала его тело и убаюкивала душу. Рисунок на керамической плитке уже поплыл и стал превращаться в мутное пятно. Доктор засыпал. На излете сознания ему привиделся профессор, висящий на заборе, как Буратино, Иван, подтягивающий штаны и что-то кричащий, Василиса… Было странное ощущение, будто кто-то толкнул доктора в спину. Доктор погрузился в воду с головой, хлебнул немного теплой воды и раскрыл глаза. Сознание вернулась с мыслью о том, что могло случиться с его друзьями. Где Василиса, Иван и профессор?

Эти мысли гнали его из уютного бассейна, подстегивали к действию. Доктор с неудовольствием влез в свои, мягко говоря, не очень свежие брюки и рубашку,

Тщательно причесался, стоя у большого зеркала, и стал внимательно осматривать комнату, стараясь понять, как же открываются эти двери. Он даже попытался столкнуть ее с места, но все его усилия были напрасны.

Поразмыслив некоторое время над создавшимся положением, доктор пришел к выводу, что по сравнению со всеми предыдущими эта тюремная камера выгодно отличается и красотой убранства и внутренней начинкой. От нечего делать доктор набросил на себя красную мантию и подошел к зеркалу взглянуть, как он выглядит в этом наряде. Именно в этот момент дверь отворилась, и двое молчаливых воинов возникли на пороге комнаты.

- Пора облачаться, монсеньор, — глухо сказал один из воинов.

Тем временем второй воин извлек из стенного шкафа ослепительно белый плащ с красным крестом. Не поднимая глаз, воины с величайшим почтением надели его на доктора Сатеру. Для рук, в том же шкафу, нашлись перчатки. Для перчаток нашлись перстни старинной работы, которые воины раболепно надели почт на все пальцы доктора поверх перчаток. Каждый перстень был достоин отдельного описания, но мы ограничимся одним. Его надели на средний, палец. Перстень был сделан в виде головы диковинного животного, не то льва, не то медведя, в открытой пасти которого сиял огромный алмаз. Свет, попадавший на его грани, после преломления отражался с такой яркостью, что приходилось закрывать глаза. Наряд венчал островерхий капюшон, которым воины закрыли лицо доктора. Еще несколько штрихов, и с церемонией облачения было покончено. Только одна мысль мелькнула в тот момент у Сатеры: «Вряд ли бы так обряжали жертву».

В очередной раз дверь неведомым образом отворилась, и великий авантюрист сделал твердый шаг навстречу судьбе. По гулкому коридору шли в следующем порядке: сначала воин — один из тех, который помогал одеваться, потом доктор Сатера, а сзади целый отряд из шестерых ассасинов. Подошли к высокой, явно готической двери, что несказанно удивило Сатеру: готика здесь, в русской глуши?!

Двери открылись и, произнесенное кем-то «магистр», донеслось до слуха доктора. Перед ним был настоящий средневековый кабинет: посредине длинный стол темного дерева, вокруг стулья с высокими резными спинками. Во главе стола резное кресло, в спинке которого явно выделялся мальтийский крест… Стены скрывались под резными дубовыми панелями, массивные балки делили потолок на восемь квадратов. Узкие, высокие окна были украшены витражами, в которых преобладали красные и синие цвета. Вряд ли в эти окна бил дневной свет, доктор Сатера понимал, что они находились глубоко под землей. Значит, витражи просто подсвечивались. Тринадцать свечей в массивной люстре освещали этот рыцарский зал. Их свет отражался в серебряных кубках, стоящих на столе. В зале, у противоположной от входа стены, стояли люди в рыцарских доспехах, что совершенно не удивило ученого. С некоторых пор он твердо решил, что в этом мире может быть абсолютно все, а значит, удивляться не стоит. Лучше быть готовым к каждому неожиданному повороту. При виде доктора, облаченного в белые одежды, рыцари отступили на один шаг и с достоинством поклонились. В этот момент ученый вспомнил старый фильм, в котором герои попали во времена Ивана Грозного. Управдом, заняв место царя, смешно ручкался с заморскими послами. Сейчас Сатера чувствовал себя как тот царь-самозванец. Нет, он изучал когда-то средневековые ритуалы, но это было так давно. На всякий случай доктор чуть-чуть приподнял правую руку и сделал некий жест, напоминающий папское благословение. Кажется, сошло. Потом доктор даже и не заметил, как оказался на невысоком, покрытом ковром помосте. Откуда-то появился человек в коричневом плаще со свитком. Он развернул его и стал читать:

- Барон фон Аламут.

Из группы рыцарей отделилась фигура. Видимо, он и был тем самым бароном. Доктор окрестил его про Себя Баламутом. Барон степенно подошел к помосту, почтительно поклонился и замер в ожидании чего-то.

Пауза затягивалась, надо было что-то делать, доктор ясно видел, что этот самый фон Баламут недоумевает. Кто-то, стоящий сзади, дал понять Сатере, чего ждал барон. Он легонько подтолкнул руку Сатеры вперед, барон встрепенулся затем притормозил и приложился к перстню. Где-то зазвучал клавесин.

- Граф де ла Котье.

Теперь уже Сатера знал, что делать. Он протянул руку, граф приложился к перстню. Процесс пошел, как говаривал один политический деятель двадцатого века.

- Князь Бессмертный…

Бывший студент подошел к своему бывшему педагогу. Выглядел он не очень хорошо. Путешествие в костер не прошло для князя бесследно. Аристократическую бледность сменил нездоровый румянец. Было видно, что князь явно недооценил способности своего недавнего гостя и обжегся на этом. Эта ситуация веселила доктора. Знал бы князь, на чьей руке этот самый перстень, к которому он прикладывается! Но капюшон полностью скрывал лицо того, кого все принимали за великого магистра. После Бессмертного были еще несколько французских графов, немецкие бароны и японский самурай. Имен доктор решил не запоминать. Вряд ли эти знакомства пригодятся ему в будущем. Протягивал перстень, а сам думал, как же выбираться из всего этого.