127 часов. Между молотом и наковальней - Арон Ральстон Страница 72

— Здравствуйте, Донна. Это Брион Афтер, из «Ют маунтинир». Аспенский начальник Арона.

— О! Доброе утро, мистер Афтер. Как поживаете? — Мама познакомилась с Брионом, когда неделей раньше ездила ко мне в Аспен.

— Спасибо, хорошо, — ответил Брион.

Зная, что должен обрушить на мою маму страшный удар, он поколебался, а затем выпалил:

— Я хотел спросить, не знаете ли вы, где Арон. — И после паузы продолжил: — Он уже второй день не выходит на работу и не звонил, никто не видел его уже почти неделю.

Как громом пораженная, мама опустилась в крутящееся кресло. Вот и наступил тот ужасный день, который, она надеялась, никогда не настанет.

По молчанию в телефонной трубке Брион понял, что мама ничего не знает обо мне, и с замиранием сердца ждал ее реакции — разрыдается она, закатит истерику или взорвется. Ему полегчало, когда она твердо сказала:

— Вы понимаете, что это значит?

— Мы думаем, что-то случилось, — ответил Брион.

— Да. То, чем он занимается, очень опасно, и он много ходит один. Он бы не пропустил работу, не позвонив. Случилось что-то ужасное. Надо выяснить, где он. Что вы уже сделали? Вы говорили с его соседями?

Брион впечатлился реакцией моей мамы и тотчас же почувствовал, как его отпускает психологический пресс. Он быстро пересказал ей, что по состоянию на сейчас известно и откуда.

Мама удивилась, что я не рассказал соседям о своих планах. Еще во время первых моих зимних вылазок она приучила меня всегда оставлять записку с планом похода — или на моем столе в «Интеле», или кому-нибудь из друзей. Мол, хоть кто-то, но должен знать, где я. Сперва-то я оставлял записки на приборной панели в салоне моего пикапа. Но, когда стал заезжать во все более и более дикие места, я осознал, что нужна система получше. Могли пройти недели, если не месяцы, прежде чем кто-нибудь набредет на мою машину, стоящую в начале того или иного маршрута. Так что я последовал маминому совету и взял за привычку говорить хотя бы одному человеку о своих планах. В зимний сезон 2000/01 года я звонил маме до и после каждого восхождения на четырнадцатитысячник, но от подробностей моих приключений у нее волосы вставали дыбом, так что пришлось вернуться к прежней схеме, с записками.

Стараясь не думать о том, что могло со мной случиться, мама сосредоточилась на своих ближайших действиях.

— Вы уже говорили с полицией? — спросила она Бриона.

— Нет еще. Сразу потом и собирался.

Моя мама знала очень мало о том, как организуют розыск без вести пропавших. Она понятия не имела, что именно полиции нужно, чтобы начать поиски, но четко осознавала, что промедление смерти подобно.

— Заявление в полицию нужно подавать по месту жительства, то есть в Аспене, — сказала мама не столько Бриону, сколько размышляя вслух. — Я не очень понимаю, что там и как и нужно ли обращаться к окружному шерифу, но они сами знают, что делать дальше. Вы сходите и подадите заявление?

Брион согласился.

— Я позвоню им прямо сейчас, а потом перезвоню вам.

— Спасибо, Брион. Я должна идти.

Мамин мир обрушился, она тут же позвонила своей давней подруге Мишель Киль, которая собиралась приехать утром попозже, поговорить насчет учреждения местного клуба садоводов, и попросила ее приехать тут же, не медля.

— Арон пропал, — сказала она, запинаясь.

Мишель примчалась быстрее ветра и обнаружила мою маму на кухне, та сидела на табурете и, всхлипывая, раскачивалась взад и вперед, убитая горем. Несколько минут они, обнявшись, рыдали вместе. Наконец мама собралась с мыслями и стала перебирать варианты, кто же мог что-то знать о моих планах.

Для мамы это были самые напряженные часы в ее жизни, все кошмарные «что если» приходили на ум одно за другим, но тем не менее она сумела рассудить логично.

— Он всегда говорит кому-нибудь, куда идет. Если он ничего не сказал соседям по комнате, не оставил сообщения в магазине… может, он написал кому-нибудь мейл?

Лицо Мишель озарилось.

— Мы можем это проверить. У него есть электронная почта — на «яху», на «хотмейле» или еще где?

— Да, на «хотмейле».

— Ты знаешь его пароль?

— Нет, не имею представления.

— Давай выйдем в интернет и посмотрим, что мы можем сделать.

По крайней мере, думала Мишель, они могут попытаться сменить пароль и, открыв мой почтовый ящик, посмотреть последние письма.

На страничке входа в почтовую программу Мишель указала на ссылку «Забыли ваш пароль?». У них запросили мои электронный адрес, штат и индекс. Мама побежала вниз и вытащила свою записную книжку. Затем они с Мишель попытались ввести индекс Аспена, но доступа не получили.

Еще минут двадцать мама пыталась вводить свой собственный почтовый индекс, пока не вспомнила, что я завел электронную почту, когда жил уже в Нью-Мексико. Снова сверившись с записной книжкой, она ввела мой старый индекс в Альбукерке, и на экране высветился следующий вопрос: средняя школа.

— О, я помню его школу! — воскликнула мама. — Может быть, сработает.

Однако сайт требовал, чтобы все буквы абсолютно совпадали с теми, которые я вводил при регистрации; двум хакерам-любителям пришлось гадать, что за аббревиатуру я использовал. Снова и снова на экране всплывала надпись красным жирным шрифтом: «Пожалуйста, введите правильный ответ на ваш секретный вопрос». Они были очень близко и так далеко от разгадки. Мишель и мама так и ломали над этим голову, когда зазвонил телефон.

После разговора с моей мамой события в «Ют» развивались стремительно. В начале одиннадцатого утра Брион позвонил Эдаму Крайдеру в полицейский участок Аспена и заявил о том, что я пропал без вести. Мол, уехал на выходные, и не вернулся к вечеринке 28 апреля, и затем не появлялся на работе два дня, никого не предупредив. Эдам заполнил бланк, отметив, что Брион был «очень обеспокоен», и зафиксировал в журнале время подачи заявления — 10:27 утра. Попросив Бриона собрать максимум информации о том, где я мог быть, Эдам сказал, что подъедет к «Ют» через несколько минут, посмотреть, что Бриону удалось раскопать.

В 10:19 утра Брион позвонил Элиоту, который был один в нашем доме на Спрюс-стрит, и попросил его поискать что-нибудь, что могло бы подсказать, куда я уехал. Брион объяснил, что подал заявление о моем исчезновении в полицию и что ему нужно как можно больше информации о том, куда я собирался в прошедшие выходные. Особенный упор он сделал на моих планах насчет Денали.

— Мне нужна твоя помощь, — сказал он Элиоту. — Говорили, что Арон собирался на тренировочное восхождение с кем-то из своей аляскинской команды. Глянь, пожалуйста, в его комнате — вдруг найдешь, кто это мог быть.

— Да, конечно.

Элиот не торопился с уборкой и распаковкой. Должность механика в местном велосипедном магазине он недавно оставил, а новой работы еще не нашел. Зайдя в мою спальню, он принялся искать какие-нибудь бумаги. Бумаг там было много, но в первую очередь ему бросилась в глаза на одной из полок стопка с маршрутами походов и сложенными фотокопиями карт. На первый взгляд стопка казалась многообещающей, но по водяным разводам и стертым сгибам Элиот быстро понял, что описания относятся к предыдущим походам, о большинстве из которых он слышал от меня, когда заезжал в гости.