Лестница на шкаф - Михаил Юдсон Страница 72

Илья копался в кучке, сопровождаемый едкими его замечаниями:

— Нахапал с миру по нитке, куркуль? Снискал, стяжатель? Все равно что резать сонных — обирать народ!

И еще:

— Нашкодничал, нувориш, шапка горит? Нащечил, ошара? Умей ответ держать!

А также:

— Дай часы поносить, скаред. Давай, давай, чего там — не налезет! Я их на пальце носить буду.

Колоссальный карлик! Родосский! Надо на Кафедру отписать — не-ет, в эту землю нам не войти, не сбороть — и зря только время потратишь, сустав вывихнешь, — когда такие люди!.. Из какой задницы этот наннас на нас выпал?

Родос Меерыч подобрал откатившийся от вещей в сторонку сувенирный флакон с желтоватой снежевичной настойкой, взболтал, взглянул на Илью с новым интересом:

— Нассал, что ли? Или — бухарик, прикладник к рюмке? Вышел, глядь, из запоя, залил шары — и сразу в путь, на нас рыковкой подышать?

Он споткнулся о папку с «Докладом», который Илья должен был доносить на симпозиуме, поддел ее носком:

— На раскурку?

Бумаги разлетелись. Илья кинулся их собирать, складывать листы в последовательности — Видящий очень смеялся. Карлик двумя пальцами выволок из кучи толстый глянцевый журнал: «Видал мигдал, Эфраим?» — и брезгливо перебросил его на стол Видящему.

Эфраим полистал близоруко:

— Мутный журнальчик… Новый «Остар» народился? Эх, корень наших бед!

— Просто реферативный журнал, что вы, — робко запротестовал Илья.

— А почему тут голая баба с двугорбым на обложке? Это что такое, это чей же знак, понятно? Тут глаз да глаз… — Видящий шумно потянул носом. — Кстати, пахнет там у вас в саквояже что-то на втором дне, я отсюда вижу. Неужто шамовка — горькая зелень изгнанья?

— Взял немного в дорогу, — признался Илья.

— Ага, погрызть, поглазеть… Голодарь прям, — скривился карлик. — Печень на шесть пальцев ширше, селезень отлетела… Забулдыга…

— Вынимайте, — решительно сказал Видящий. — Пищу будете получать в соответствии с разработанными нормами, а не варварски заглатывать. Не при калитализме, чай, не средь ванья. Все питание по Шкале распределяется — сколько делений-шкалимов набрал по рапортичке, столько питы и получи.

— Заболонь в шоколаде, — посулил карлик ухмыляясь. — Карие глазки. Хоть зажрись, крохобор…

Эфраим поучительно поднял палец:

— «Не малая пайка губит душу, но большая. Да не возжелай второй каши». Главное — горбатиться на четыре и пять, въяживать за дело… м-м… как там… от доблести до геройства, до опупения явленного, попросту говоря… Дорога до Миски во вратах раздачи, чтобы вам было понятно, — вот благо и красота!

Карлик ловким ударом своей резиновой дубинки сбил мобильник с пояса у Ильи и с хрустом наступил на него ногой:

— Передатчик, глядь, ручник! Трубка одноухая!

— Да обычный сотовый телефон, что вы…

— Там разберутся, — угрожающе заявил карлик, осторожно укутывая треснувший телефункен в засаленный целлофан и почему-то топая ножкой в каменный пол. — Вмиг расколют! В терцию! Там такие головы сидят! Огонь-ребята!

Он с очевидной сноровкой, встав на цыпочки, обшарил карманы Ильи (балагуря: «Ильин день у нас нынче. Придет Илья — принесет гнилья»), забрал записную книжку в переплете из ивовой коры с именами нумеров («Там — выяснят!»), изъял авторучку («Далеко бьет?»), отнял без объяснений с довольным урчанием портмоне («Вексель-моксель, лопатник-то весь в песке — нашишковал, скопидом? Чирик на отоварку!»), выволок носовой платок (бритву-писку протереть?), в который смело высморкался, после чего Илья ему его мысленно подарил. Без комплексов абсолютно карлик — бойкий такой касрилик, простейший Меерыч, хордовый.

Надев на узловатый палец наперсток металлоискателя, карлушка Родос внимательно прочесал весь организм Ильи, пригибая его к земле, раскурочил подкладку куртки, вытащив зашитую записку («Ага, авторитетов отрицаешь! Против Абраши, Изи, Яши скалишься!»), отодрал подметки у башмаков, выдернул меховые шнурки, но остался неудовлетворен и с пылающим взором замахнулся шлангом и потребовал:

— А ну, Раздолбай Иваныч, попрыгай — зазвенит!

— Остынь, Родос, — засмеялся Видящий. — Замылился зрак, крохотка?

— Клянусь Лазарем и Семью Мудрейшими, я его вижу насквозь, со всей его требухой! — оскорбленно вскричал ярый карла, подтягивая свои волочащиеся по полу клеша. — Он у меня на сетчатке впечатан, глаз на лапу даю! Это глаголю вам я, Глазной Сокол тайного терминала «Френкелево»!

Илье показалось, когда карлик подсмыкнул штаны, что вместо человечьих ступней у него были точно какие-то птичьи лапы — по три желтоватых ороговелых пальца с когтями. Что ж, очень может быть. Биомеханика, значит, развитая, выращивают. Роговица пятки, известное дело! Этот еще не полный золяк, пол-пепла, — мелкий экземпляр. Калеб. Друг человечка. Крупица зла. Мал золотник, да вонюч. А вот есть у них, странствующие товарищи рассказывают, некий «черный человек» (Шварцман, надо полагать), тот — да, тот — не приведи! Из тех пинхасов, что махайродусы. Кожу обдерет, как липку, аки акивку — и дело без зингера сошьет… Хват!

— Еще остался чемоданчик, Меерыч, — добродушно напомнил Видящий и подмигнул Илье: — Уже никто никуда не едет!

Карлик, отпихнув пустой кофр, обиженно швырнул коричневый кейс на стол. Понукаемый Илья, крутя колесико сбоку ручки, набрал код — свой день усекновения ангела.

— Рыжовье? — заинтересовался карлик, пробуя на зуб поблескивающий уголок кейса. — Захавнецо, накажи Бур!

— Нет, это не голдо. Это такой особенный самородный сплав, — Илья замялся, — в принципе недорогой…

Видящий комически потер руки — будем посмотреть! — и поднял крышку. Карлик — глаза завидущие — немедленно сунул нос внутрь.

— Не отсвечивай, Родик, — озадаченно отогнал его Видящий. — Вот тебе и вскрыли угол…

Подняв брови, он хмуро и напряженно разглядывал матовый плоский экран с рядом кнопок:

— Это что за конструкция?

— Компьютер походный, рядовой, — пожал плечами Илья. — Старой еще системы «Мокий Макинтош и вдова с сыновьями», видите — на камнях, с заводом.

— Угу-м, — играя желваками, согласился Видящий. — Рядовой, растак, необученный… и в дырку заводной…

Он попытался прочесть надписи на кнопках: «клава», «аська», недоуменно покрутил головой: «В лаг его…» и ткнул одну наугад.

— Не трогай, Фима, подвзорвемся! — взвизгнул карлик.

— Замри, Обрезок, — мазанув взглядом, сквозь зубы оборвал его Видящий. — Окосел, Сокол? Уже драпать, как всегда, собрался? Ходи под себя, отвага.

Глаза у Видящего превратились в черные точки на побелевшем лице. Он плавно закрыл кейс и одним точным толчком ввел его в большой дерюжный мешок.