PиRолиз - Алексей Лисниченко Страница 7

– Отвалите все на хрен, я еще сплю.

Что-то часто меня последнее время посылают, надо менять стиль общения.

– Товарищ председатель, я к вам по делу, толпы профсоюзных активистов уже собрались у окна, ждут, когда вы их поведете на штурм кассы со стипендией.

– Кончай стебаться, уже встаю.

Через 20 минут мы бодяжили принцессу Нури в эмалированных кружках (забыл сказать, Серега до сих пор жил в коммуналке) и вели неспешную аристократическую беседу.

– А вообще-то Воронович – мужик хороший, представляешь, пройдет, будет нам благодарен. Через него наладим связь с нефтедобывающими кампаниями, будем направлять туда студенческие рабочие отряды. Заработки там, сам знаешь, какие. Мы с тобой процент возьмем за организацию. Будем в шоколаде, как новогодние зайцы.

Вообще-то я врал, понимая, что в случае победы все чего можно ждать от Вороновича – это деньги, что его обещание престижной работы – это тоже ложь. После выборов он уедет в свои офис из стекла и бетона, и никогда больше охрана не пропустит туда двух студентов первого курса Гордореченского технического института. Но слова были так заманчивы, что я и сам постепенно начинал во все это верить.

– Лех, раз ты говоришь, что мужик нормальный, значит, нормальный. Завтра соберу профком и протокол оформим, все равно по членским взносам разговаривать, ни черта не платят.

– И не заплатят, мы же им еще ничего не дали и они от нас не зависят с чего им расставаться с деньгами.

– Сам знаю. А что мы можем им дать, если нас мало и администрация с нами не считается?

– А нас мало потому, потому что администрация с нами не считается. Студенты не видят реальной силы в профсоюзе, поэтому и не идут.

– Да фигня какая-то. Заколдованный круг.

– Не бери в голову, победа будет за нами и так будет всегда.

Чрез 2 дня у меня на руках были все заветные бумажки. Максим предоставил протоколы поддержки профсоюза студентов гуманитарного вуза и детского футбольного клуба (наивным подросткам пообещал приобрести 5 новых мячей).

Вильич прыгал от радости. Будучи продуктом со знаком качества «Сделано в СССР», он свято верил, что предоставленные бумажки обеспечат поддержку Вороновича в молодежной среде. И все как один юные футболисты, профсоюзники и демократы (которым уже есть 18), прислушаются к мнению руководящей организации и, оставшись один на один с бюллетенем, поставят правильный крестик. Он не допускал даже мысли, что футболисты ходят в футбольную секцию для того, чтобы забивать голы, а не слушать наставления о праве выбора.

Глядя на Андрея Вильича Досвидания, я думал: странное старшее поколение нам досталось. Самовлюбленное, четко занявшее все ниши управления, не готовое их отдать, свято верящее в свое бессмертие. При этом, даже в случае, когда представители поколения хотели поддержки молодежи, они считали, что достаточно просто поговорить, пообещать побольше и рассказать о своих успехах, трудностях и нелегком жизненном пути.

В случае, когда молодые и талантливые пытались намекать на материальную заинтересованность, старые и опытные тут же обвиняли их в корыстности, узколобости и нежелании верить в идеалы, короче, во всех своих грехах.

Никто из старших не верил в победу молодежи, их не убеждало даже время, которое работало не на них. Молодых бандитов, безжалостно стрелявших воров в законе, пытались называть отморозками, молодых финансистов, разорявших работающие заводы, чтобы сыграть на понижении акций, считали «пираньями капитализма», молодых художников за пару инсталляций в центре Москвы с обнаженными девушками и дохлыми рыбками штрафовали за хулиганство.

Общество готово было смириться с кем угодно – «отморозками», «пираньями», хулиганами, только бы оставить пародию на власть в своих руках. Кто-то даже пытался зарабатывать на этом явлении: «Тату» Шаповалова любили не за розовые наклонности девчонок, а за протест и вызов в их отношениях. «-тилетние» щедро поддержали своих новых идеологических лидеров не только в России, но и в других странах. А общество продолжало видеть сладкие сны о молодых раздолбаях, навеянные рекламой Коки и Пепси.

Интересно, как закончит свои дни Вильчич? Нервным стариком с больным сердцем, после того, как какой-нибудь молодой зам, о которого он 5 лет вытирал ноги, наберется смелости и подделает документы на руководство фирмой. С ним «Суперконсалтинг» совершит гигантский финасовый скачок, а отцу-основателю останется только глотать сердечные пилюли, растворенные в дешевой водке.

Хотя, пока это только предположение – посмотрим, что будет дальше.

Воронович сделал одно заманчивое предложение. Штаб готов скупать листовки противника по 1 рублю за штуку. Принимались материалы основного конкурента нынешнего депутата по этому округу – Юрия Буркова.

Воронович боялся Буркова как Сильвер Флинта (если сейчас это что-нибудь кому-нибудь говорит). Юрий был его полной противоположностью: вместо мальчиша-плохиша из областного буржуинства народу предлагали высокого поджарого депутата, виртуозно владеющего гитарой.

Занятной была и биография Буркова.

В начале девяностых бурное развитие демократии чуть не привело к потери власти основными силовыми группами Гордореченска. Так как комплекс судостроительных заводов являлся градообразующим, соответственно, и управление всеми процессами осуществляло руководство заводов.

В условиях всеобщего неприятия начальства, истеричных возгласов про номенклатуру и бюрократов, группа директоров разумно решила, что лично баллотироваться в депутаты и мэры все-таки не стоит. После чего в кратчайшие сроки была сформирована команда марионеток из числа лояльных начальству и не самых уродливых рабочих. Всем куклам было объявлено о задачах, которые им предстоит решать в областном и городском советах, упомянули также и о рычагах воздействия. Тогда большинство должностей были общественными и свои основные средства депутаты получали в заводских цехах, в которых числились мастерами, сварщиками, наладчиками.

Прошли выборы, народ с гиканием и улюлюканием, выбрал, как казалось, «своих рабочих парней», после чего началась работа.

Новоиспеченные депутаты получали четкие указания из директорских кабинетов, в областном собрании регулярно всплывали законопроекты о списании долгов заводов в областной бюджет, о размещении заказов городской администрации на производствах родного города. Например, вместо подводных лодок, за которые государство вдруг перестало платить, в цехах стали делать уличные скамейки, оплаченные из городского бюджета, и никого не волновало, что изготовление стоило в 5-7 раз дороже, чем закупка обычных лавочек.

Одним из «рабочих депутатов» был Юрий Бурков. Он регулярно поднимал руку за нужные законы, выступал перед бабушками с пламенными речами, не забывая в конце сыграть душещипательную песню на гитаре. Постепенно корпус заводских депутатов разваливался, кто-то спивался от безделья и халявных заводских денег, кто-то пытался углубляться в городские проблемы, понимал истинное положение вещей и вставал в оппозицию – их тут же сливали. Марионеточный мэр каким-то чудом сумел порвать веревочки и выйти в свободное плавание. После чего между городской и заводской администрацией началась война.