Цветы на чердаке - Вирджиния Клео Эндрюс Страница 69

— не более чем физическое влечение.

— Ты думаешь, что я тупица?

Он усмехнулся и протянул руку, чтобы дотронуться до моих волос.

— Черт побери, конечно, нет. И я надеюсь, что ты так не думаешь. Твоя беда, Кэти, в том, что у тебя слишком много способностей, и ты хочешь сделать все сразу, а это невозможно.

— Откуда ты знаешь, что я хотела бы быть и певицей, и актрисой?

Он тихо засмеялся.

— Глупышка, ведь ты же играешь 90 процентов времени и напеваешь про себя, когда довольна собой, к несчастью, это случается не так часто.

— А ты часто бываешь доволен.

— Нет.

Так мы и лежали, время от времени глядя на то, что привлекало наше внимание, вроде светляков, встречающихся в траве, шепчущихся листьев, плывущих облаков или игры лунного света на воде. Ночь была очаровательна, и она снова заставила меня думать о неисповедимых путях природы. Я не понимала множество этих путей, не понимала, почему ночью я мечтаю, как сейчас, не понимала, почему просыпаюсь, трепеща в тоске по исполнению чего-то, что я не могла достичь.

Я была рада, что Крис убедил меня пойти. Было замечательно лежать на траве, чувствовать свежесть и прохладу, чувствовать себя снова живым.

— Крис, — начала я осторожно, боясь испортить мягкую прелесть этой звездной ночи, — как ты думаешь, где наша мать?

Он, не отрываясь, смотрел на полярную звезду.

— Даже не представляю, — произнес он наконец.

— Разве у тебя нет никаких подозрений?

— Конечно, есть.

— И в чем они заключаются?

— Может быть, она больна?

— Она не больна, мама никогда не болеет.

— Может быть, она отправилась по делам своего отца?

— Тогда почему она не пришла к нам и не сказала, что уезжает и когда ее ждать?

— Я не знаю, — сказал он раздраженно, как будто я портила весь вечер. Разумеется, он мог знать не больше меня.

— Крис, ты любишь ее и доверяешь ей по-прежнему?

— Не задавай мне подобных вопросов! Она моя мать. Она — все, что у нас есть, и если ты думаешь, что я собираюсь говорить гадости про нее, лежа здесь, так я этого делать не буду! Где бы она ни была сейчас, она думает о нас, и она вернется. У нее, наверняка, очень сильные причины для отъезда и долгого отсутствия, на это ты можешь рассчитывать.

Я не могла сказать ему о своих мыслях, о том, что она могла бы найти время зайти к нам и рассказать о своих планах. Он понимал это так же хорошо, как и я.

Он говорил с хрипотой в голосе — это случалось только тогда, когда он чувствовал боль, но не физическую. Я хотела устранить вред, нанесенный моими вопросами.

— Крис, девушки моего возраста и парни твоего начинают ходить на свидания. Ты знаешь, как вести себя на свидании?

— Конечно, я видел кучу этого по телевизору.

— Но смотреть и делать — разные вещи.

— Но все-таки там есть основная идея, что говорить и делать. И кстати, ты еще слишком молода, чтобы ходить на свидания с парнями.

— А теперь позволь мне кое-что тебе сказать, мистер Большие Мозги. Девушка моего возраста фактически на год старше, чем парень твоего возраста.

— Ты сошла с ума.

— Сошла с ума? Я читала статью в журнале, написанную авторитетом в этом вопросе, доктором психологии, — сказала я, думая, что произвела на него впечатление. — Он пишет, что все девушки эмоционально созревают гораздо раньше, чем мальчики.

— Автор этой статьи судит о всем человеческом роде с позиции собственной незрелости.

— Крис, ты думаешь, что знаешь все, но никто не может знать всего.

Он повернул голову и, встретив мой взгляд, нахмурился, как он это часто делал.

— Ты права, — согласился он. — Я знаю только то, о чем читал, и внутри я чувствую себя озадаченным, как первоклассник. Я чертовски люблю мать за то, что она сделала, и я чувствую столько разных вещей, а мне не с кем о них поговорить. — Он оперся на локоть и посмотрел мне в лицо. — Я бы хотел, чтобы твои волосы побыстрее выросли снова. Теперь я не хотел бы вновь использовать ножницы, все равно от них никакой пользы.

Было гораздо лучше, когда он не говорил ничего, напоминающего о Фоксворт-Холле. Я хотела просто смотреть в небо и чувствовать свежую ночь на своей влажной коже. Моя пижама была сделана из тонкого белого батиста с узором из розовых бутонов и с кружевами по краям. Она прилипла ко мне, как вторая кожа, так же, как и белые шорты Криса — к нему.

— Пойдем, Крис.

Он неохотно поднялся и протянул руку.

— Еще поплаваем?

— Нет. Пойдем обратно.

В тишине мы пошли прочь от озера сквозь лес, пьяные от сознания того, что мы находились снаружи, на земле.

Мы возвращались назад к своим обязанностям. Очень долго мы стояли перед веревкой, уходившей в дымоход высоко над нами. Я думала не о том, как мы будем подниматься, а о том, что нам дал этот кратковременный побег из тюрьмы, в которую мы снова возвращались.

— Крис, ты чувствуешь себя по-другому?

— Да. Хотя мы не делали ничего особенного, просто походили по земле и немного поплавали, а я чувствую себя ожившим и полным надежды.

— Мы могли бы выбраться отсюда хоть сегодня ночью, не дожидаясь, когда мама вернется. Мы могли бы подняться, сделать лямки, чтобы нести близнецов, и унести, пока они спят. Мы бы могли убежать. Мы были бы СВОБОДНЫ!

Он не ответил, а начал восхождение на крышу, рука за рукой, пропуская веревку между ног во время подъема наверх. Когда он залез, я тоже начала карабкаться; мы не доверяли веревке вес двоих человек. Подниматься было гораздо тяжелее, чем спускаться. Похоже, мои ноги были значительно сильнее рук. Я потянулась за следующим узлом и подняла правую ногу.

Внезапно моя нога соскользнула со своей опоры, и я повисла, удерживаемая лишь своими слабыми руками!

Короткий вскрик сорвался с моих губ! Я была больше чем в двадцати футах от земли!

— Держись! — позвал сверху Крис. — Веревка прямо у тебя между ног. Все, что тебе нужно сделать — быстро их сомкнуть!

Я не видела, что делаю. Все, что я могла — следовать указаниям. Я зажала веревку между бедер, вся трепеща. Страх сделал меня слабой. Чем дольше я оставалась на одном месте, тем страшнее мне становилось. Я начала дрожать. А потом полились слезы… глупые девичьи слезы!

— Ты почти достаешь до моей руки, — звал Крис. — Еще несколько футов, и я смогу достать тебя, Кэти, не паникуй. Подумай, как ты нужна близнецам! Постарайся… изо всех сил!

Я должна была убедить себя ухватиться рукой за следующий узел. Я снова и снова повторяла себе, что я смогу сделать это. Я могу. Мои ноги были скользкими от травы, но и у Криса они тоже были скользкими, и он справился. Если он смог сделать это, то и я смогу.