О, Мари! - Роберт Енгибарян Страница 66

– Возьми сумку, пройдемся пешком, пока не холодно. Может, пойдем к вам, Давид? Еще не поздно. Я давно не виделась с твоими родителями.

– Ничего, привыкай. Скоро ведь у тебя вообще не будет возможности повидаться с ними.

Мари сделала вид, что не слышит.

– Зачем ты таскаешь с собой в студию спортивную сумку?

– Так нужно.

Дома, в гостиной, Мари рассказывала о своих впечатлениях от концерта Шарля Азнавура, потом перешла к студийным новостям. Впервые на моей памяти она была такой многословной.

– Ой, как поздно, уже двенадцатый час! Мадам Люси, можно, я переночую у вас?

Никогда раньше Мари не обращалась к нам с такой просьбой – ведь на машине до их дома можно добраться самое большее за пятнадцать минут. С чего вдруг она решила остаться у нас?

– Разумеется, дорогая! А твои родители не будут беспокоиться?

– Сейчас Давид позвонит им и предупредит.

– А почему не ты сама? – удивился я.

– Лучше ты.

Трубку взяла Тереза.

– Привет, Тереза. Передай родителям, чтобы не беспокоились, Мари переночует у нас.

После короткой паузы девушка ответила:

– Знаю, спокойной ночи.

В комнате мама устраивала Мари на ночлег.

– Это кровать Давида, он будет спать на месте своего брата.

– А брат?

– Не беспокойся, у нас места достаточно. В кабинете отца большой диван, он свободен. Сейчас я принесу тебе ночную рубашку.

– Не беспокойтесь, мадам Люси, я взяла с собой все необходимое.

– Послушай, Мари, может, объяснишь, что случилось? – спросил я, когда мама вышла из комнаты. – С чего ты решила переночевать не дома, а у нас? А если бы я не пришел в студию? Тогда что?

– Я бы сама пришла.

– Что случилось? Что за фокусы?

– Я устала, хочу спать.

– Ну ладно, спи, фокусница.

* * *

В семь тридцать утра я уже был на ногах, сделал свою обычную физзарядку, принял душ и тихо зашел в комнату переодеться. Мари крепко спала, лежа на животе, длинные волосы почти закрыли красивое, порозовевшее от жары лицо. Красивые, сильные руки и изящные ступни были открыты. Как спокойно и доверчиво она спит у нас дома! Все так естественно, словно по-другому и быть не могло. Вероятно, опять поссорилась с родителями, она ведь не соглашается ехать вместе с ними, хочет остаться со мной. А ведь после концерта Шарля Азнавура я уж было решил, что все пропало. Но решение Мари переночевать у нас говорит совсем о другом.

Скоро все уйдут на работу, а Мари останется дома. Я положил на стол свои ключи с запиской: «Если захочешь выйти, закрой дверь моими ключами, а днем, в перерыве, или после работы увидимся». В коридоре я встретил маму, сказал, что мои ключи у Мари, так что они с отцом могут спокойно закрывать дверь и идти на работу. Мама решила задержаться дома еще на час.

Где-то в полдень позвонила Мари. В этот момент я в присутствии молодого стажера допрашивал несовершеннолетнего карманника с дебильным лицом.

– Представляешь, я только час назад проснулась. Мадам Люси оставила мне завтрак, но кушать я не хочу. Может, пройдусь пешком к тебе, как раз будет время перерыва, перекусим вместе.

– Хорошо, постараюсь быть вовремя, но если меня не будет у входа, значит, я задержался. Тогда поднимись, пожалуйста, на второй этаж, в четырнадцатую комнату.

Мари пришла раньше времени. В кабинете находились еще несколько моих коллег, и мы активно обсуждали предстоящий футбольный матч давних соперников – команды «Арарат» и бакинского «Нефтяника». Все удивленно посмотрели на Мари. Кое-кто видел ее по телевизору и знал, что она моя девушка. Как диссонировала она с этой спартанской, казенной обстановкой, с решетками на окнах, старой, изношенной мебелью и особым запахом советского учреждения! Мари за секунду внимательно осмотрела всех по очереди и представилась:

– Я – Мари, невеста Давида.

– Мы вас знаем, видели по телевизору, но в жизни вы намного красивее, чем на экране, – вступил в разговор Грачя, известный в прокурорских кругах как блестящий оратор и вообще превосходный человек. – Да, Давид, тебе скорее надо стать как минимум прокурором города, чтобы соответствовать такой девушке.

– Думаю, после своего визита в прокуратуру она передумает выходить за меня, и все решится само собой. Пока, коллеги, вернусь через час-полтора.

– Я беру на себя функции прокурора и освобождаю тебя на сегодня, завтра, да и на всю неделю от необходимости присутствовать на работе, – засмеялся Грачя, и мы с Мари вышли из комнаты.

– Хорошие у тебя друзья, абсолютно не похожие на мрачных прокуроров. Тем не менее, Давид, это не твое место.

– Я ничем не лучше их. Знаешь, какой Грачя начитанный, какой он прекрасный оратор? А тот рыжеватый мужчина с лысиной, который пожелал мне скорее стать прокурором города, – Левон Багдасаров, талантливый следователь, бывший чемпион Закавказья по прыжкам в воду.

– Не отрицаю, возможно, все так и есть. Они хорошие, а кое-кто еще и талантливый, но я никак не хотела бы, чтобы ты стал одним из них. У тебя другой путь.

* * *

Поблизости было летнее кафе-ресторан, где меня все уже знали – каждый день мы обедали здесь с друзьями из прокуратуры, – так что обслуживали нас быстро и качественно. В то время понятия «меню» фактически не существовало. Официант говорил, какие блюда сегодня имеются, приносил закуски: сыр, лаваш, помидоры, огурцы, перец, масло, лимоны, тан, лимонад «Тархун», – не спрашивая клиента, и только после этого принимал заказ. Что бы ни заказывали прокурорские сотрудники, сумма на одного человека не поднималась выше трех рублей. Мы делали вид, что платим за еду настоящую цену, но знали, что это не совсем так. А официанты и метрдотель, который не отходил от нас, любезно благодарили за то, что мы посетили их ресторан, и говорили, что будут рады увидеть нас и завтра.

Однажды во время нашего коллективного обеда появился уполномоченный ОБХСС (отдела по борьбе с хищениями социалистической собственности), в прямую обязанность которого входила борьба с нарушениями в области торговли и бытовых услуг. Помощник прокурора увидел его, подозвал к себе: «Ты что тут делаешь? Не знаешь, что мы здесь обедаем? Выбирай другое место. Чтоб я тебя здесь больше не видел!» Обэхаэсэсник тут же исчез. Понятно, почему сотрудники ресторана так ценили наше общество…

– Почему он попросил всего пять рублей? То, что было у нас на столе, стоит раза в два дороже!

– Мари, какую зарплату получаю я, дипломированный следователь? Чистыми сто рублей. Значит, если я только на обед буду тратить три рубля – сегодня не в счет, ты со мной, – то на это уйдет вся моя зарплата, а ведь надо еще утром завтракать и вечером ужинать, не говоря уже обо всем остальном. Как быть? Может, ты скажешь? Или есть другие варианты? Завернуть с собой утром хлеб с сыром и в кабинете тайком от друзей его съесть?