День независимости - Ричард Форд Страница 65

– Ну, возможно, поговорить с кем-то еще – это хорошая на данном этапе стратегия, – говорю я, надеюсь, безмятежно.

– Хорошая. Рад, что вам нравится.

– Если я смогу оказаться чем-то полезным для вас и Филлис, вы мой номер знаете.

– Знаю. Ноль. Ноль, ноль, ноль, ноль, ноль, ноль.

– И 609 впереди. Не забудьте передать Филлис, что я желаю ей счастливого пути.

– Баскомб посылает тебе сердечные приветы, дорогая, – язвительно сообщает Джо.

– Дай мне поговорить с ним, – слышу я ее голос.

– Слово из трех букв, последняя «т».

– Вовсе необязательно вести себя как подонок, – говорит она. – Он сделал все, что мог.

– Ты хочешь сказать, что он жопа с глазами? – спрашивает Джо, наполовину прикрыв трубку ладонью, чтобы я слышал, как он меня назвал, а он мог бы потом заявить, что не знал об этом, мог говорить любые гадости и затем отрицать это. После определенной точки, которую я, пожалуй, уже прошел, перестаешь обращать внимание на таких мудаков.

В общем и целом Маркэмы оказались примерно в том положении, какое я представлял себе утром: пережили период испытания огнем, во время которого им пришлось иметь дело с собственными представлениями о себе, и вышли из него совершенно растерянными. Теперь они будут блуждать в тумане, пока не надумают принять хоть какое-нибудь решение, – тут-то мне с ними и хотелось бы поговорить. Однако я позвонил рано, они все еще пребывают в состоянии бестолковости и только выглядят исполненными решимости. Если бы я подождал до завтра, оба уже сидели бы в смирительных рубашках, готовые двигаться дальше, тем паче что справедливое в отношении Маркэмов справедливо и в отношении каждого из нас (и является признаком зрелости): вы можете бесноваться, крушить мебель, напиться, расколотить вашу «нову», разбить в кровь кулаки о стену жалкого жилья, в котором временно поселились, но в конечном итоге исходной ситуации изменить не сумеете и все равно вынуждены будете принять решение, которое принимать не хотели, да еще и сделаете это ненавистным вам образом – тем самым, из-за которого вы, собственно, и бесновались и устраивали психопатические фейерверки.

Иными словами, возможности выбора ограничены. Правда, Маркэмы слишком долго просидели в безмозглом Вермонте (собирали ягоду, наблюдали за оленями, ткали освященными временем способами ткань для пошива своих одежд), чтобы об этом знать. В определенном смысле я оказал им услугу куда более значительную, чем может показаться с первого взгляда, – устроил для них «испытание реальностью».

– Фрэнк? – Филлис все же получила трубку. На втором плане начинается стук и скрежет мотельной мебели, точно Джо и ее в машину грузит.

– Все еще здесь, – отвечаю я, думая, что надо будет позвонить Салли. Ясно же, что я могу убедить ее прилететь завтра утром в Брэдли, где мы с Полом прихватили бы ее по пути в «Баскетбольный зал славы», а потом покатили бы в Куперстаун как семья новейшей разновидности: разведенный отец, сын, живущий в другом штате и проходящий через период душевной бури и натиска, и овдовевшая подруга отца, к которой он питает значительную, хоть и двойственную привязанность и на которой может жениться – если выяснится, что иначе ему не видать ее как своих ушей. Пол счел бы все это вполне отвечающим духу нашего времени.

– Мне кажется, мы с Джо пришли к единому мнению о том, что с нами происходит, – говорит Филлис. У меня складывается впечатление, что разговор требует от нее физических усилий, как будто ее запихали в стенной шкаф или ей приходится протискиваться между двумя большими валунами. Я воображаю ее одетой в розовый бабушкин халат – руки округляются выше локтей, на ногах, возможно, носки, которые оберегают их от непривычных дуновений кондиционера.

– Это прекрасно.

Дзынь, дзынь, дзынь-динь. Дети за игровыми автоматами набирают большие очки в «Последней битве самураев». «Винс» больше похож на торговый центр в маленьком городе, чем на спортивный мемориал, коим он наполовину является.

– Мне жаль, что вся ваша работа пошла прахом, – говорит Филлис, каким-то образом и не без труда освобождаясь от того, что ей мешало. Возможно, в последние минуты они с Джо баловались армрестлингом.

– Поругаться мы с вами еще успеем, – весело отвечаю я.

Уверен, Филлис хочется изложить свои и Джо сложные соображения, заставившие их пересесть из одной лодки в другую на самой середке реки. Впрочем, я готов выслушать эту жалостную историю уже потому, что, покончив с ней, Филлис в тот же миг почувствует себя несчастной. Если вы – клиент наподобие Маркэмов, то есть глуповатый и упрямый, действовать по собственному разумению – наихудший для вас вариант; гораздо легче, безопаснее и удобнее позволить платному профессионалу вроде меня давать вам советы, тем более что каждый из них сопровождается оговоркой. «Но только если вы сочтете это правильным решением», – обычно говорю я. Я все еще продолжаю живо воображать, как Салли прилетит, чтобы встретиться со мной; в уме моем складывается отчетливая картинка: Салли с сумкой в руке резво взбегает по трапу маленького самолета.

– Джо сказал, Фрэнк, что просто-напросто видит, как он стоит на подъездной дорожке, давая интервью репортеру местного телевидения, – смущенно продолжает Филлис. – А ему это делать не хочется, во всяком случае, в доме Хаулайхена.

Должно быть, я уже успел изложить Джо мою теорию касательно того, как нам следует видеть себя со стороны и как научиться получать удовольствие от этой картины, поскольку теперь он выдает ее за плод своей фирменной мудрости. Джо, судя по всему, вышел из комнаты.

– Интервью о чем? – спрашиваю я.

– Это неважно, Фрэнк. Важна ситуация в целом.

За стеклянными дверьми на освещенную оранжевыми фонарями парковку въезжает большой, зеленый с золотом туристический автобус, на боку которого размашистыми, рукописными буквами выведено слово «Эврика». Я видел такие, пока ехал по Штату садов к Салли. Обычно они набиты пьяными вдребадан канадосами, которые направляются в Атлантик-Сити, чтобы поиграть в «Замке Трампа». Они катят туда прямым ходом, приезжают в час ночи, проводят за игрой сорок восемь часов, не прерываясь (еда и напитки бесплатные), а после снова садятся в автобус и спят на всем пути до Труа-Ривьера, прибывая туда ко времени, которое позволяет им провести вторую половину понедельника на работе. Таково их представление о приятном отдыхе. Я предпочел бы убраться отсюда до того, как вся их орава ввалится в «Винс».

Должен сказать, однако, что Филлис выиграла раунд, каким-то образом убедив Джо в том, что это он – злобный, прижимистый, не склонный к компромиссам старый болван – отмахнулся от дома Хаулайхена.

– И еще мы думаем, – продолжает бубнить Филлис, – и тут я совершенно согласна с Джо, что нам не следует исходить из соображений экономии, которая все равно себя не оправдает.

– Вы о какой экономии говорите? – спрашиваю я.

– Об экономии на жилье. Если мы не купим его сейчас, позже все может измениться к лучшему.