За фасадом империи. Краткий курс отечественной мифологии - Александр Никонов Страница 65

Посла в какую-нибудь страну тоже должен был назначать Президиум ВС. А по факту Президиум лишь утверждал то решение, которое приняли в Политбюро, поскольку должность посла также была его номенклатурой.

Спустимся еще на ступеньку ниже. Кто назначал, например, замминистра? На бумаге — Совет министров, то есть правительство, исполнительная власть. Фактически замминистра — номенклатурная должность Секретариата ЦК КПСС. Иными словами, решение о назначении принимают совсем в другом месте и спускают его на визирование в Совмин.

Директор института формально избирается Академией наук. А фактически он — номенклатура того же Секретариата. Патриарх всея Руси формально избирается Собором РПЦ. А по факту он — номенклатура ЦК КПСС… Так плесень пополняет свои ряды надежными кадрами и распространяет свое влияние на все сферы деятельности.

А как рекрутируется номенклатура? И как она вообще устроена?

Рядовой член партии и даже секретарь парткома в цеху — это еще не номенклатура. Это компост. Секретарем парткома никто из дельных людей быть не хотел, поскольку должность эта — пустопорожняя. Куча бумаг, идиотские поручения, обязательные речи «за Советскую власть». Организация надуманного «социалистического соревнования» с дутыми показателями. Пыльные переходящие вымпелы. Постоянные партсобрания, на которых все спят, а потом с облегчением голосуют единогласно, чтобы, наконец, пойти домой. В общем, огромная куча серого мышиного дерьма. Но если человек хорошо зарекомендовал себя на этой должности, то есть выказал любовь к бумагам и отчетам, а главное — стремление любой ценой выполнить руководящее указание, если он не спорил с «параллельным начальством» (партийным, а не цеховым), в райкоме его возьмут на заметку: «способный парень».

Как правило, по партийной линии начинали продвигаться те, кому нечего было сказать в своей основной профессии — люди творчески бездарные, но склонные к пустой организационной суете и регулярному написанию отчетов по старым калькам, где меняется только дата, шапка и ссылки на решения очередного съезда или Пленума. Нормальных людей на такой работе охватывает сосущее чувство бездарно проходящей жизни.

Покойный экс-премьер Правительства России Виктор Черномырдин вспоминал: «Приходишь на Пленум, все старательно записываешь, а когда возвращаешься в свою парторганизацию, чтобы доложить о принятых решениях, понимаешь, что говорить-то не о чем…»

Но есть сорт людей, этаких Акакиев Акакиевичей, которым серая суета нравится. Такого старательного парторга заметят. И если он почувствует это, ощутит возможность роста по партийной линии, его поведение по отношению к коллегам изменится. Раньше он, как всякий парторг или политинформатор, стеснялся своей роли, поскольку ведь все всё понимали! Все осознавали ненужность этой чисто религиозной партийно-советской ритуалистики, и потому главной задачей приличного человека, попавшего на эту должность, было по возможности зря не напрягать коллектив. Но решив расти по этой линии, человек психологически отделяется от нормальных людей, перестает стесняться своей роли. С этого начинаются падение и взлет — моральное падение и карьерный взлет. Добрый сержант превращается в злого. Он уже не отбывает службу в Красном уголке, а усердствует. Он ориентируется уже не на сослуживцев, а на партийное начальство.

И вот человек уже в райкоме. И пошло-поехало. Второй секретарь, первый секретарь. Потом обком… Он уже — номенклатура. Новая аристократия. Правящий класс. Попасть в эту серую аристократию можно, вылететь оттуда — практически нет. Именно поэтому она и является классом. У класса буржуазии неотъемлемая собственность. У класса номенклатуры — неотъемлемая власть. Даже пенсию номенклатурщик получает не такую, как простонародье, а персональную. Он пенсионер особого значения — республиканского или союзного.

Если номенклатурщик не справляется с работой, его будут перемещать по горизонтали, с одной руководящей должности на другую — начальником цеха или бани, кинотеатра или производственного отдела в партийном аппарате, директором ресторана или главным редактором… Не важна отрасль, важна Табель о рангах. Важен уровень, горизонталь. Человек достигает уровня некомпетентности и на нем остается. Директор мукомольного предприятия в партийной Табели о рангах равен директору домостроительного комбината, а главный редактор газеты — заведующему промышленным отделом обкома. Если человек совсем проштрафится, его в наказание «бросят на сельское хозяйство». (Это считается гиблой работой, поскольку сельское хозяйство убито большевиками напрочь и представляет собой нереанимируемую черную дыру. Туда заливаются миллиарды — с нулевой отдачей.)

Вот лишь несколько примеров неотчуждаемости власти номенклатуры.

Посол СССР во Вьетнаме Лаврищев за разные прегрешения в 1956 году снят с должности, уволен из МИДа и назначен начальником сектора в Институт мировой экономики и международных отношений, хотя никогда в своей жизни не занимался научной работой. Назначен, конечно, с персональным окладом.

Бывший советский посол в Югославии Вальков изгнан с работы. Но изгнан не в никуда, а на должность заведующего отделом в упомянутом выше институте.

Референт Международного отдела ЦК КПСС Коломийцев за безобразную пьянку и дебош уволен со своей номенклатурной должности. И также брошен на научную работу — заместителем директора Института Латинской Америки АН СССР.

Товарищ Поляков из того же Международного отдела ЦК КПСС в пьяном виде жестоко оскорбил представителя иностранного государства. Незамедлительно уволен. И направлен поднимать науку — назначен ни много ни мало ученым секретарем Института всеобщей истории. С персональным, разумеется, окладом.

Товарищ Аллахвердиев — первый секретарь горкома — скупал золото у знаменитого и расстрелянного потом барыги Рокотова. Уволен с треском. И назначен начальником Госкомитета по профессионально-техническому образованию.

Вышеуказанного товарища сменил на должности первого секретаря горкома некто Насруллаев, который вскоре вляпался в грязную историю с изнасилованием. С треском снят с должности! Назначен министром связи в Азербайджане.

Заместитель заведующего Отделом информации ЦК товарищ Решетов уволен по политическим мотивам (при разгоне «антипартийной шелепинской группировки»). Назначен главным редактором в один из журналов. Маленько отсиделся, а затем стал заместителем председателя Гостелерадио.

Первый секретарь райкома в Баку товарищ Мурадалиев попался на прегрешениях в виде чудовищных приписок. Все приписывают, но совесть же надо иметь! Снят с работы. Назначен министром бытового обслуживания.

Первый секретарь райкома в том же городе Мамедов попался на взятке — положил на сберкнижку жены умопомрачительную по тем временам сумму — 196 тысяч рублей. Снят с должности. Переведен на руководящую работу в МВД.

…Поскольку официально на государственные и хозяйственные должности должны назначать государственные органы, партийные решения не афишируются. Знающий эту кухню изнутри Восленский так описывает процесс принятия кадровых решений в СССР:

«Когда решение, как принято говорить на номенклатурном жаргоне, «вышло», или «состоялось», оно изготавливается начисто и выглядит так. На бланке с черной надписью сверху «Коммунистическая партия Советского Союза. Центральный Комитет» (или «Московский городской комитет», или «такой-то районный комитет») ставится дата, пометка «Строго секретно» и, с отступом, номер решения и его подчеркнутое заглавие («1984. Об утверждении тов. Иванова И. И. начальником управления…»), а затем — традиционно лаконичный текст, повторяющий заглавие: «Утвердить тов. Иванова Ивана Ивановича начальником управления…». Ниже ставится подпись: «Секретарь ЦК (ГК, РК)» и его факсимиле. На подписи — аккуратный оттиск круглой печати: по кругу «Коммунистическая партия Советского Союза», в центре вытянутым фигурным шрифтом — «ЦК» (или другой комитет).