Папина дочка, или Исповедь хорошего отца - Диана Чемберлен Страница 65

Она криво усмехнулась.

— Ты не можешь заплатить мне больше, чем я получаю за эту работу, если только ты не намного богаче, чем кажешься с виду. К тому же, — глядя на себя в зеркало, она пригладила свои длинные волосы, — не так-то легко избавиться от собственного мужа.

— Что ты хочешь сказать? — спросила я, протягивая Белле бумажное полотенце. — Ты за ним замужем?

— С шестнадцати лет. — Она чуть заметно улыбнулась. — Он может быть чертовски обаятельным, когда захочет.

Я медленно вымыла руки, наслаждаясь каждой минутой, которую могла провести не в машине. Взяв бумажное полотенце, я прижала его к болезненной шишке на затылке. Я все время пыталась что-нибудь придумать, чтобы убедить Саванну освободиться от человека, который держал ее в заложницах так же, как меня и Беллу. Саванна заговорила первая.

— Ты замужем? — спросила она, когда я бросила в урну окровавленное полотенце.

— Да, — сказала я.

— Тогда ты знаешь. Иногда все идет хорошо, иногда все из рук вон плохо. Всегда эта борьба любви и ненависти.

Мы пошли обратно к машине. Я крепко держала Беллу за руку. Мой муж даже горе мог превратить в игру. Он мог все обратить в игру. Сейчас я могла бы воспользоваться одной из его игр. «Как выбраться из ситуации, когда тебя взяли в заложники». Тысяча участников игры. Сто тысяч. «Чем больше играющих, тем больше идей», — сказал бы он. Я подумала о моей группе «Отец Харли». Как мы помогали друг другу. «Сотрудничали». Внезапно я смогла сопоставить, как переживал свое горе Майкл и как переживала его я. Мы переживали его по-разному, но цель у нас была одна — справиться с сокрушительным ударом, нанесенным нам потерей ребенка. Почему я переживала правильно, а он нет? Я представила себе, как он день изо дня работает над этой игрой. «Потеря Кэролайн». Это был его способ преодолеть боль, обессмертив ее. Сейчас мне хотелось поговорить с ним. Сказать, что я его наконец поняла.

В машине я попросила у Роя свой телефон, чтобы позвонить мужу. Он повернулся ко мне.

— Ну-у-у, — протянул он, как будто готовый согласиться. — Нет.

В глазах у меня защипало. Я не хотела умереть, не сказав Майклу, что люблю его.

Рой высадил Саванну у пристани для яхт, чтобы взять лодку, которую они у кого-то одолжили, так что, когда мы подъехали к огромному темному дому, в машине нас было трое. Без Саванны мне было в тысячу раз тревожнее. Я видела, как в воде отражалась луна. Вода была гладкой, как зеркало, поэтому это не мог быть океан, это все, что я знала. Рой привез нас сюда кружными путями, и я больше обращала внимания на Беллу, чем на дорогу. Белла так хорошо держалась весь день. Она вытерпела сидение в машине, несмотря на табачный дым и враждебную обстановку. Но теперь напряжение начинало сказываться. Весь вечер и наступающую ночь я старалась разыгрывать спокойствие, но в отсутствие Саванны Белла начала заражаться моей внутренней тревогой. А как могло быть иначе? У меня болела голова, а в груди так теснило, что я не могла глубоко вздохнуть. Когда я погладила Беллу по спине, я почувствовала, как мой страх сквозь кончики пальцев передается ее телу. Она тесно прижалась ко мне, словно пытаясь соединиться, проникнуть внутрь. Я крепко обняла малышку и прижалась подбородком к ее головке.

Я понятия не имела, что должно произойти дальше. Дом выглядел заброшенным, так что я сомневалась, что мы встретим здесь кого-то. В машине было отвратительно душно, но в ней я чувствовала, что мы с Беллой в какой-то степени в безопасности. Мы направлялись к дому по длинной подъездной аллее, впереди маячила неизвестность. Я держалась за Беллу потными ладонями. Когда мы поравнялись с гаражом, Рой съехал с подъездной аллеи на газон и двинулся к воде. В один жуткий момент мне показалось, что он повезет нас прямо в темную воду, но у него на уме было нечто похуже. Он остановился за домом, на газоне у длинного причала.

Рой выключил мотор, но из машины не вышел. Он включил верхний свет, чтобы взглянуть на часы.

— Каков ваш план? — спросила я, словно ожидая, что он и на самом деле мне расскажет. Голос мой звучал хрипло, во рту пересохло.

Я думала, Рой не ответит. Он пристально смотрел в окно, как будто видел там, в темноте, что-то еще, кроме пристани и луны.

Он повернулся ко мне лицом.

— Саванна будет здесь с лодкой с минуты на минуту. Вот что мы собираемся сделать. Ты с Беллой дойдешь до конца пристани. Саванна подгонит туда лодку. Когда явится Тревис, мы начнем грузить ящики в лодку. Когда мы все погрузим, он может убираться с тобой и с девчонкой. Что станем делать мы с Саванной, не твоя забота. Все очень просто.

Нет. Не так просто.

— Мы с Беллой подождем здесь, — сказала я. — На газоне. Или даже в машине. Ты можешь нас там запереть.

Я бы предпочла, чтобы он запер нас в прокуренной машине, это лучше, чем выходить на пристань.

— Нет, — отрезал Рой. — Как только Саванна даст о себе знать, мы выйдем на пристань. А пока мы все немного отдохнем.

Он опустил свое кресло так низко, что оно чуть не ударило Беллу по коленям. Она поджала ножки под себя. Я притянула ее ближе, стараясь сообразить, что делать. Если бы он заснул, мы могли бы… могли бы что? В машине мы были в ловушке, и у меня появилось такое чувство, что, как только мы выйдем, все пойдет еще хуже. Я закрыла глаза, стараясь придумать какой-нибудь выход из этой кошмарной ситуации. Какое-то чудесное освобождение. Но как только я закрыла глаза, передо мной оказалась все та же картина: длинная серебристая лента — пирс Стардаст — и этот ужасный уик-энд в Атлантик-Бич.

Начинался он прекрасно, теплый и солнечный для раннего апреля день. Мы сняли для нас троих коттедж на набережной. После суровой зимы, редкой для Северной Каролины, вода была холодная, но мы играли на пляже, ходили на долгие прогулки и делали то, что мы с Майклом любили больше всего, — возились с Кэролайн. В коттедже был камин, и в пятницу мы развели в нем огонь и играли в разные игры. Кэролайн была счастлива, наслаждаясь полным вниманием своих родителей, не деля Майкла с его компьютером, а меня — с домашними делами. Ночью мы занимались любовью. За несколько недель до этого я перестала принимать противозачаточные средства, и мы с радостью и надеждой готовились снова изменить нашу жизнь.

В субботу вечером мы решили прогуляться по пирсу. Заплатив за билеты, мы вышли на длинный широкий пирс, и я сразу же начала нервничать. Там висел плакат, предупреждающий о всякого рода опасностях, и я хотела прочитать его, но Майкл пошел дальше. Вечер выдался темный, но пирс был хорошо освещен, и там находилось много рыбаков, мужчин и женщин. Я бывала на пирсах раньше и на этом тоже, но всегда днем. Вечером это был совершенно другой мир. Тут были серьезные рыбаки, со специально оборудованными тележками для снастей. Они стояли у ограды плечом к плечу, некоторые с шестью удочками сразу. Кэролайн была в восторге. Она бежала впереди нас, стараясь заглянуть в каждое ведерко, куда рыбаки опускали рыбу с переливавшейся в свете фонарей чешуей. Меня беспокоили крючки. Мне казалось, что, закидывая удочку, рыбаки могли попасть моей дочери в ухо или в глаз. Обычно такая тревога была мне не свойственна, но в тот раз эта картина не выходила у меня из головы, и я то и дело подзывала Кэролайн к нам, чтобы взять ее за руку.